Вот и занялся приведением котёнка в порядок. Маски, скрабы, лосьоны, ополаскивания, травки, массаж. Затянул в салон, где заказал своему другу новый гардероб и приданое. Малыш краснел и дулся.

— Лан, я не знаю, как повернётся жизнь, возможно, я не смогу присутствовать на твоей свадьбе, а это будет моим подарком, от всего сердца. Я желаю тебе только любви и счастья, ты этого достоин.

Рысёныш разревелся. Пришлось обнимать и утешать.

— Ну, ты чего? Ведь не навсегда расстаемся, я буду прилетать, и ты можешь приехать в гости в любое время. Ты теперь парень не бедный, сел на корабль и приплыл.

— Не надо на корабль, — сопел Лан, — мы планируем перебраться на тёмный континент через полгода где-то.

— Вот видишь, всё хорошо.

— Если у тебя всё сложится, мы переедем, — кивнул головой малыш.

— Так вы из-за меня, что ли? — смотрю на него в шоке.

— У тебя договор с Ваширом (львом), он решил перебраться ближе к тебе.

Вздыхаю, хорошо, но все остальные решили остаться, истребовав с меня обещание, прилетать раз в полгода и оставаться, минимум, на месяц.

Больше всего мне не хотелось расставаться с дедом, я привык, что дракон всегда рядом, всегда поможет, подскажет, расскажет, посоветует и покажет. У меня не было от него никаких тайн, ближе него у меня никого не было. Но дед сказал, что может жить где угодно, разрешив этим все мои метания.

Боялся я или не боялся, сомневался или нет, но, определённо, собирался. Собирался вернуться к тому, кого очень сильно люблю вот уже десять лет.

И вот день выпуска из академии настал. Все зачёты и экзамены сданы, практика засчитана, вещи собраны. Осталось выслушать торжественные речи ректора и преподавателей, хотя бы не стали плакать от радости, что я ухожу. Бои без правил были перебором, согласен, но, надо же, куда-то девать энергию здоровенным, перевозбуждённым лбам. И пережить «бал невест», где нам будут делать предложения о найме на службу. Дальше, развлекательная программа для студентов, выпускников и гостей академии и бал. В этом году был ажиотаж, съехались все правители, что бы порвать меня на много маленьких Адиленчиков. Но я ждал одного, единственного.

Выдернув рысёныша из кровати рано утром, потащил его на мыльно-рыльные процедуры, лёгкий завтрак и мы возвращаемся в комнату одеваться. Форма сидит как влитая, волосы заплетены в тугую косу. Я готов. Осматриваю костюм для выступления, мне ещё танцевать и петь под мою красавицу-гитару. Ребята расстарались, пошили нечто невероятное. Золотой, кружевной костюм на тонкой шёлковой подкладке был произведением искусства. Мягкие золотые тапочки и тончайшей работы украшения. Честно предупредил, если меня трахнут прямо в зале, убью.

Спустились в зал, где было общее построение. Бывшие студенты, одетые в новую, красивую форму, были возбуждены, заканчивался один из отрезков их жизни, впереди было много нового и неизвестного, но они шутили, обменивались адресами, приглашали в гости, стараясь не потерять приобретённых друзей.

Построились. Я бегаю глазами по залу, ища того, кто стал мне очень дорог и любим. Дедушка, отец, ОН. Сердце заходится до головокружения. Яс не изменился. Чёрные глаза сверлят меня, рассказывая, как скучал, любит, заберёт. У меня ноги подгибаются. Хочется наплевать на всё, на всю эту толпу, подбежать, обнять, что бы никогда больше не отпускать.

Поздравительные и напутственные речи начинают раздражать. Огромным усилием удаётся взять себя в руки, не хватало обернуться. Отвожу глаза, сжимаю ладони до хруста в пальцах. Жду.

Когда всё закончилось, я срываюсь с места, проталкиваясь через толпу, спешу к тому месту, где меня уже ждут.

— Яс! — выдыхаю я, влетая в его грудь, вдыхая запах.

— Любовь моя! — отвечают мне, целуя волосы, лоб, глаза.

— Эй-эй, не шокируйте общественность, — возвращает нас с небес на землю голос отца.

Прижимаюсь щекой к груди любимого, слушая быстрое биение сердца.

— Может, всё-таки, меня обнимешь? Я тоже скучал, — картинно дуется отец.

Глянув в глаза демону, улыбаюсь, тот закатывает глаза, отрывая от меня одну руку, даёт сделать шаг в сторону родителя.

— Привет папулечка! — улыбаюсь ему.

— Привет, сокровище моё, — сжимают меня до хруста в костях.

— Поздравляю, внук, — смеётся дедуля, — Оторвись от этих двоих, тебе будут делать предложения.

— Руки и сердца? — хмыкаю я.

Мою тушку, тут же, спиной прижимают к крепкой груди.

— Пусть только попробуют, — рык над ухом. А потом, тихонько, в ухо. — Своё предложение руки и сердца ты получишь немного позже.

— Мммм, это намёк? — чуть поворачиваю голову.

— По моему, это констатация факта, — отвечает, вместо Ясимара, дед, даря ему взгляд, полный предупреждения и угрозы.

Меня только крепче прижали. Взвесив все за и против, выбираюсь из объятий и иду к ректору.

— Что ты задумал? — доносится вслед вопрос деда.