— Не надо. С Маринкой пойду. Ты все равно ничего в моде не понимаешь.

Карл Борисович поспешил в прихожую и вытащил из кожаного портфеля кошелек.

— Светочка, тебе сколько?

Она подошла, вытащила деньги из кошелька и пересчитала.

— Карлуша, я же сказала: наряды, а не носки, — она поцокала языком и протянула ладошку.

Он снова залез в чемодан и вынул из потайного кармашка туго закрученный рулетик денег.

— Ого! — она схватила его, стянула резинку и расправила бумажные купюры. — Так вот где ты заначку от меня прячешь.

Карл Борисович махнул рукой и усмехнулся:

— Это ко мне вчера главный энергетик Молокозавода приходил. За проект установки деньги принес. Два месяца из руководства их выбивал. Как ты меня научила, сказал, что сначала деньги. А то привыкли даром брать.

— Молодец, — похвалила она.

Он с удовольствием наблюдал, как светлеет лицо и расползается улыбка, пока она пересчитывала деньги.

— Да здесь на машину хватит, — с восторгом сказала она и прикоснулась к раскрасневшимся щекам.

Он пожал плечами и обратно забрал деньги.

— Надо на сберегательную книжку положить.

— Подожди, а мне, — спохватилась она. — Ты обещал.

Светлана вытянула руку и вопросительно уставилась на него. Карл Борисович отсчитал половину и отдал ей.

— Спасибо, — она чмокнула его в губы и закружилась в вальсе. — Теперь мне на все хватит. Кстати, может, не будешь на книжку класть? Вдруг пригодятся.

Он скрутил деньги, перевязал резинкой и направился в кабинет.

— Ну да. Оставлю дома.

— Дай, я положу, — спохватилась она. Если бы Карл Борисович заглянул в кубышку, то сразу бы увидел, что денег там осталось меньше половины емкости. Поэтому Светлана выхватила рулетик и быстро скрылась в кабинете. Однако, прежде чем положить, вытащила еще несколько купюр и спрятала в бюстгальтере.

Карл Борисович надел костюм и печально вздохнул, оттирая пятно клея на рукаве.

— Светочка, — позвал он. — Как наша новая стиральная машина работает?

— Работает, — отозвалась она из спальни.

— Надо бы костюмы постирать, а то все грязные.

— Хорошо, постираю, — с раздражением ответила она и сделала телевизор погромче.

«Что это с ней творится? Надо к маме сходить, посоветоваться», — он надел сапоги, схватил портфель и вышел из квартиры.

***

Карл Борисович зашел в кабинет, закрылся и подошел к сейфу.

— Что же делать мне с тобой? Как понять? — обратился он радиоприемнику, вытаскивая его из железного ящика. — Может, в Москву позвонить? Но кому?

Он поставил радиоприемник на стол, включил и вытянул усики.

— Как хорошо здесь, — послышался довольный голос Гюстава. — Я только об одном жалею.

— О чем же? — спросила Луиза.

— Что жена моя по-другому умерла.

— Ты думаешь, мы умерли? — удивилась она.

— Ну, а как же? Там умерли и появились здесь.

— Не-ет. Мы сразу появились здесь. А там пропали.

Тут в разговор вмешался еще один мужчина, имени которого Карл Борисович не знал:

— Я тоже так думаю. Иначе как объяснить мой шрам.

— А при чем здесь шрам? — распалился Гюстав. — При чем здесь какой-то шрам, я спрашиваю?

— А при том! Если мое тело осталось в ущелье, то почему на этом теле остались шрамы. Я, между прочим, получил их при взрыве, когда мне было десять лет. Бандиты машину взорвали.

— А откуда ты, Реган? — уточнила Луиза.

— С Ирландии. Так вот, я думаю, что мы пропали. Наши тела не нашли.

Гюстав что-то недовольно пробурчал. Луиза усмехнулась и возразила:

— Я согласна с тобой, Реган. Ведь мы остались в том возрасте, в котором ушли из нашего мира. Мне все так же сорок три года, хотя болезни пропали.

— Вот это поддержу, — откликнулся Гюстав. — Ничего не болит, будто мне снова двадцать, а не семьдесят два. Я здесь счастлив так, как никогда не был счастлив на Земле. И знаете, что я понял?

Никто ничего не сказал, и он продолжил:

— Только прожив почти сто пятьдесят лет, я понял смысл жизни.

— И в чем же смысл? — несмело спросил Реган.

— В жизни, — бодро ответил Гюстав, и послышались одобрительные возгласы остальных.

Тут в дверь громко постучали, и Карл Борисович встрепенулся будто ото сна. Он выключил радиоприемник и подошел к двери.