Гордон стоит в коридоре, наблюдая за схваткой в гостиной. Увидев, что я проснулась, он начинает вилять хвостом.

За окном темнеет. Уже зажглись уличные фонари. Должно быть, я проспала несколько часов. Достаточно долго, чтобы обезболивающее перестало действовать. Лицо и голова болят, и другие части тела жалуются на то же самое.

Я осторожно слезаю с кровати, беру с прикроватной тумбочки мобильник и таблетки и иду в гостиную.

— Она просто не знает, что для нее лучше, — говорит Френсис. Кажется, она очень взволнована. Ничего удивительного.

— Она проснулась, — встреваю я, прикрывая глаза от света.

— Боже, Клем, ты в порядке? Выглядишь ужасно.

— Спасибо.

Френсис шумно вздыхает.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Я в порядке. Доктор Патель не слишком беспокоится. — Это всего лишь маленькая ложь, но в долгосрочной перспективе она избавит меня от многих хлопот. — Приступы при таких травмах не редкость. Отдохну несколько дней и буду как новенькая.

Сестра не выглядит убежденной.

— На работе все в порядке? — спрашиваю я, меняя тему.

— Все то же, все те же.

Френсис либо не может, либо не хочет говорить о своей работе. Может думает, что разговоры о насилии вернут меня к воспоминаниям или что-то в этом роде. Или, возможно, просто не хочет «тащить» работу домой.

Я бреду на кухню с баночкой обезболивающего. Прежде чем успеваю открыть шкаф, Эд уже там, хватает стакан и наполняет его водой. Наверное, надо было сначала спросить. Хотя я уверена, что ему все равно. Он не из тех, кто слишком беспокоится о приличиях.

— Спасибо. — Я проглатываю две таблетки, запивая их полным стаканом воды. В горле пересохло, как будто я обезвожена или… не знаю что еще. Мой мозг недостаточно хорошо работает для сравнений. — Сегодня Эд мне помог.

Френсис делает страдальческое лицо.

— Я понимаю. Прости, что не смогла прийти.

— Все нормально, — говорит Эд. — На всякий случай возьми с собой таблетки.

По деревянному полу стучат когти, это Гордон расхаживает взад-вперед у входной двери.

— Ему пора на прогулку. — Эд мрачно мне улыбается. — Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду. Мы сейчас уйдем. Еще раз спасибо.

— Не за что.

Френсис продолжает молчать. Может, это и к лучшему.

Эд привязывает поводок к ошейнику Гордона, возбуждение которого растет. Его тело снова вибрирует, как если бы восторга было слишком много, чтобы выразить его только вилянием хвоста. Я наклоняюсь, обнимаю пса и получаю собачий поцелуй в ответ. Эд просто наблюдает. Френсис тем временем уже вышла.

— Еще раз спасибо, — повторяю я, и Эд кивает.

Когда мы уезжаем, они идут в противоположном направлении, и я борюсь с искушением обернуться.

Сумерки в этом районе красивые. Кафе, рестораны и бары открыты для посетителей, народ гуляет по тротуарам. Однако чувствуется какая-то нарочитая холодность. Бьюсь об заклад, жить здесь недешево.

— Это футболка Эда? — спрашивает Френсис.

— На моей была кровь. Тебе действительно нужно дать ему передышку. Мы больше не вместе. Не о чем волноваться.

— Не хочу, чтобы тебе снова причинили боль, — она поджимает губы.

— Понимаю.

Френсис хмурится еще сильнее и вздыхает.

— Что?

— Я не говорила тебе, но… я была замужем несколько лет назад. — Она не отрывает взгляд от дороги. — Он изменил мне, так что, думаю, это горячая тема.

— Черт. Мне жаль.

— Я не люблю об этом говорить. Моя собственная глупая ошибка. Я знала, что лучше не выходить замуж за полицейского, Эта работа может испортить тебя, оставить свой след.

— Что ж, я рада, что ты мне рассказала. Ну, что за мудак, а!

— Знаешь, раньше ты не так часто ругалась.

Я фыркаю.

— Я носила платья в цветочек и говорила красиво, да

Френсис смеется.

— Мне нравится ругаться. Эти слова чертовски выразительные.

— Отлично, раз это делает тебя счастливой. — Она улыбается, но улыбка быстро гаснет. — Но ты никогда не была тряпкой. Не думай так. Ты посылала людей к черту, но просто вежливо. И я рада, что Эд был с тобой сегодня, что помог. Просто будь осторожна, Клем. Ты была без ума от него, и не ушла, если бы не была на сто процентов уверена, что он тебя обманул.