— А ну немедленно замолчи и не смей оскорблять советских людей! Ишь выискался на нашу голову — «фон-барон». Мал ещё пререкаться! — зарычал член ЦК ВЛКСМ и обратился к заседанию: — Товарищи, я думаю, уже всё ясно и…

— А может быть ещё пообсуждаем и услышим ещё мнения товарищей? — не смело предложил третий заместитель министра.

— Смысла нет, Пётр Карлович. С Васиным, я думаю, уже всем всё предельно ясно. Нужно голосовать.

— И так, товарищи, кто за то, чтобы исключить Васина из комсомола? — взял слово парторг.

В верх тут же поднялся лес рук, очень желавших меня побыстрее исключить из рядов, как не оправдавшего высокого доверия, и со спокойной душой пойти на банкет, который организован, в том числе и благодаря мне, и в том числе, и в мою честь.

«Какова ирония… Просто драма какая-то!»

Посмотрел на это всеобщее воодушевление и понял, что пора выкладывать на стол первый козырь. Так как объяснять, что и почём тупо не хотелось, решил произвести небольшое действие. Поднял с пола свою спортивную сумку, что стояла рядом со стулом и из бокового кармана достал пионерский галстук, после чего под обалдевшие взгляды неторопливо повязал его на шею.

— Э-э, Васин, ты, что с ума сошёл? — быстрее всех пришёл в себя товарищ Таран.

— Комсомолец Васин, не медленно прекрати клоунаду и сними пионерский атрибут, — поняв, в какую сторону ветер дует, тут же влез прилизанный дрищ, работающий флюгером.

— Нет. Не сниму, — в отрицании помотал я головой.

— Васин, ты это к чему? Что это значит? Что обозначает твой демарш? Что ты этим хочешь сказать? Думаешь мало дел наворотил так напоследок ещё хочешь выслужиться перед американцами и дискредитировать пионерское движение?

— Нет. Что Вы. Я никого и ничего дискредитировать, как Вы изволили выразиться, не собирался и не собираюсь. Прошу мои слова занести в протокол.

— Тогда что значит твой галстук?

— Неужели Вы не знаете, что это кусочек красного знамени? Простите, но я удивлён и раздосадован сим фактом.

— Что он означает, мы знаем и без тебя? Думаешь, как только мы тебя исключим, ты вновь станешь пионером? Так знай — не бывать этому! — влез в разговор Вереница.

— Ну и что…

— Тогда зачем повязал?

— Да вот как-то захотелось и повязал.

— А ну сними немедленно! Прекрати осквернение! Сними, я тебе говорю! — рявкнул парторг. — Ты не пионер, а здоровый лоб и ни тебе носить пионерскую атрибутику.

— Уважаемый Пал Палыч, я Вас очень уважаю, но Вы не правы. Пионером быть никогда не рано и никогда не поздно. Я, например, знаю нескольких людей намного взрослее меня, что носят пионерские галстуки, — спокойно пояснил я.

— Это носят пионервожатые и те товарищи, что возглавляют разные пионерские организации. Они поставлены на эти посты и им по работе положено. Остальным носить такие галстуки — нельзя! — пояснил точку зрения комсомола товарищ Вереница.

— Мне кажется, Вы тоже не правы…

— Да как ты разговариваешь с товарищем Вереницей?! Что значит, он не прав!? Он старше тебя. И он является членом ЦК ВЛКСМ! — немедленно влез в разговор прилизанный дрищ из местного актива.

— А я — Саша Васин, если чего, и никаким членом не являюсь!

— А ну-ка, прекрати хамить, Васин! Ты забываешься. Наверное, тебе стоит вспомнить, что ты на комсомольском собрании, а не во дворе на лавочке семечки лузгаешь, — остепенил меня хозяин кабинета. — Так что снимай галстук и продолжим.

— Не хочу я его снимать. Он мне нравится. Тем более, говорю же, один солидный мужчина, не имеющий отношения к пионерской организации, носит подобный этому галстук и ему претензии никто не предъявляет.

— Взрослый человек носит пионерский галстук и при этом не работает пионервожатым?

— Не работает. И носит, — подтвердил я. — И я этого мужчину, и даже, можно сказать, немного пожилого мужчину — дедушку, очень уважаю!

— Мало ли кого ты уважаешь?! — прорычал парторг, которому вероятно надоела эта бесконечная дискуссия. — А ну быстро сними галстук, наглец!

— Не буду! Ведь точно такой же носит дедушка, — заканючил ответчик.

— Да к чёрту твоего дедушку! Если он в своём возрасте и маразме носит галстук, то у него что-то не в порядке с головой! Шизофреник, наверное, твой дедушка!

— Шизофреник? — удивился я от такого неожиданного предположения.

— Да! Шизофреник и психбольной. Как встретишь его, передай ему это обязательно! Так что снимай, я сказал! — сделав рожу кирпичом, вновь зарычал уже фактически гражданин Таран.

— Не буду я ничего снимать. А что же касается передачи ваших слов моему любимому, хотя и не родному, дедушке, то сделайте, пожалуй, это лучше сами, — тяжело вздохнул я, вытащил из сумки журнал «Огонёк» и, встав, отнёс его парторгу. После чего вернулся на место и, устало зевнув, расплылся в улыбке.