«Правильно!» «Поддерживаем!» «Очистим наши ряды!» — тут же начали митинговать собравшиеся.

Дабы обломать им кайф поднял руку, но видя, что никто на неё не реагирует громко заорал:

— Помолчите! Дайте последнее слово!

— Последнее слово хочет ответчик, — прокомментировал мои действия Таран. — Товарищи, предоставим ему возможность высказаться в последний раз?

— Не вижу смысла, — хмыкнул Вереница.

— Что его слушать-то? Только зря время терять! — поддержал его длинный штемп.

— Опять врать будет, — присоединился к ним Паничкин.

— Он имеет право! — проревела Машенька.

— Имеет право! — поддержал её третий заместитель министра по культуре. — Пусть скажет.

— Говори, Васин, — позволил парторг, прислушавшись к товарищу замминистра.

— Товарищи, вы решили изгнать меня из рядов комсомольской организации. Нужно сказать, я безумно удивлён такому решению, ибо оно в корне меняет всё моё мировоззрение.

— А нечего было хулиганить здесь и за рубежом, — прошипел Вереница.

— Это сейчас не важно, — отмахнулся я. — Сейчас важно другое, товарищи. Дело в том, что если Вы примете такое решение, то я попаду в книгу рекордов Гиннеса. Это будет серьёзное событие и серьёзный успех, как для меня лично, так и для нашей страны. Не кажется ли вам, что необходимо на наше заседание пригласить независимых свидетелей, для фиксации результата?

— Что ты несешь? Причём тут какая-то книга?!

— Это не какая-то книга, а книга рекордов планеты. Она появилась в 1954-м году и с тех пор в неё записываются все люди, которые свершили необычный, для основной массы населения, рекорд. Надеюсь, что с помощью вас, я сумею-таки попасть на её страницы, поставив именно такой рекорд.

— Американская книга? Рекорд? Ты о чём вообще, Васин? О каком рекорде ты говоришь? — не понял парторг, как, впрочем, и все остальные собравшиеся.

— То есть как это о каком? — якобы искренне удивился я. — О том, который я, благодаря вам, установлю. Я буду первым человеком на Земле, которого выгнали из организации, в которой он никогда не состоял…

Повисла тишина, во время которой я отчётливо слышал работу мозга каждого из собравшихся. Они пытались понять и проанализировать услышанное. Один раз, другой, третий… пятый… Они не оставляли попыток вникнуть в суть услышанного, раз за разом напрягая серое вещество. Но все их попытки были тщетны — ничего не выходило. Не сходилась у них в головах привычная с детства картина мира с картиной, которая предстала перед ними в реальности — Васин — не комсомолец. А раз так, то его и исключить нельзя из комсомола! Как такое возможно?! Это же не реально! Такого сюрреализма просто не может быть, потому что не может быть никогда! Это ж аномалия какая-то! Нонсенс! Одним словом — умереть и не встать…

— Так ты не комсомолец? — наконец пришёл в себя Таран.

— Нет. Я — пионер. О чём свидетельствует повязанный на моей белой и тонкой шеи красный пионерский галстук, — пояснил не комсомольский пионер.

— Но… э-э…

— Это что такое?! Что за издевательство?! Ты что творишь, подонок?! — неожиданно закричал Вереница.

— Не знаю, — искренне пожал плечами я.

— Товарищи, наверное, он сошёл с ума!

— Я не понимаю! Ты не комсомолец? Но по возрасту ты им уже должен быть! Как ты мог не вступить в комсомол?! — громко взвизгнул прилизанный Паничкин — комсорг Московской филармонии.

— А вот так — не вступил и всё тут.

— То есть тебя не принимали в члены ВЛКСМ? — влез в разговор длинный — комсорг ВГИК, прекрасно понимая на кого ляжет вся ответственность за такой просчёт.

— Нет, конечно.

— Но почему?

— Очень странное стечение обстоятельств. То болел, то каникулы, то опять болел, то школу закончил… Так что на будущее дам Вам совет, товарищи, Вы перед тем, как кого-то выгонять или отчислять, сначала его к себе в организацию примите. Это дельный и, как Вы заметили, бесплатный совет! — хмыкнул я. — В общем — ищите ошибки в своей работе!

— Но как же так произошло? — обалдело посмотрел на комсомольцев парторг.

— Мы в этом, товарищ Таран, обязательно разберемся! Я Вам обещаю! И обязательно сделаем соответствующие выводы. Да такие, что виновные запомнят это на всю жизнь, — недовольно рассматривая поочерёдно длинного, прилизанного и Машу, процедил член политбюро ВЛКСМ.

— Ну, это потом, — махнул Таран, а сейчас-то что будем делать? — и обратился ко мне: — Ты, Васин, что ж тогда комедию-то нам ломал? Почему сразу не сказал, что в комсомол не вступал?!

— А вы спрашивали? — удивился пионер. — Нет, не спрашивали. Вы вместо того, чтобы разузнать и досконально во всём разобраться, сразу — как только я вошёл, стали кричать, обзываться и угрожать. Естественно, я подумал, что раз вы такие злые, то ничего вам не расскажу.

— Мерзавец ты, Васин! — прошипел прилизанный.

— Просто негодяй! Из-за тебя у нас теперь будут проблемы! — согласился с ним длинный тип. — Тебя надо за твои поступки судить!

— Да, товарищи. Я тоже так считаю! Не важно комсомолец Васин или нет, мы просто обязаны призвать его к ответу! — решил поставить окончательную точку Вереница.