— Мы не наглеем, бережем планету, — рассказывал он. — Лес рубим не подряд, а только старые деревья, и на освободившееся место сразу сажаем новые. И идий с карбоном выбираем аккуратно, не больше ста бер ежегодно. Мы должны сохранить нашу Терру, чтобы и через тысячу лет она выглядела так же, как сейчас. Поэтому люди и нелюди селятся только в столице, а ее размер заранее определен и ограничен.

— Но рано или поздно столица уже не сможет вмещать всех переселенцев. Потом, они создают семьи и заводят детей, то есть население неуклонно растет, — заметил Гест. — Рано или поздно, вам придется расширять границы или создавать новые поселения.

— Мы больше не принимаем переселенцев, — ответил парень. — А естественный прирост, по подсчетам рея, сможет достичь предела только через сто пятьдесят лет. У нас здесь не курорт, если что. Чтобы хорошо жить и вкусно есть, приходится много работать, бывают несчастные случаи и болезни. Мы сбережем нашу планету, не дадим высосать ее, как это произошло со многими другими! Рей говорит, что добыча полезных ископаемых и экспорт древесины ненадолго. Как только окончательно встанем на ноги, закроем все шахты и зарабатывать будем туризмом.

— О как! А ваш рей не дурак! — прищелкнул языком Торвис. — За возможность окунуться в настоящую речку или поесть ягоды прямо с куста многие жители урбанизированных планет Технологических Миров готовы отдавать даже не десятки, а тысячи дублонов. Это же золотое дно!

— Вот и рей так говорит!

Пресыщенная впечатлениями, Кайли заметно устала, да и день клонился к вечеру. Дневное светило — здесь оно называлось Солярис — уже коснулось краем верхушек деревьев, воздух посвежел, на землю легли длинные тени.

Наконец прогулка завершилась, и скутер подъехал к просторному двухэтажному дому. Гостей встретил импозантный мужчина, по-видимому, управляющий. Он проводил их в комнату, предложив присесть на местные аналоги диванов.

— Рей и рея с минуты на минуту выйдут, — произнес он. — Желаете прохладительных напитков?

— Мне бы умыться, — смущенно ответила Кайли. — И руки помыть.

— Конечно, идемте, я вас провожу! — мужчина пошел впереди, показывая дорогу. — Вот умывальня. Мне вас подождать?

— Не стоит, я запомнила дорогу, — улыбнулась ему Кайли.

Помещение, как она и предполагала, представляло собой гибрид туалета с умывальней. Кайли с облегчением воспользовалась сначала кабинкой, потом с не меньшим наслаждением сполоснула лицо и руки. Вода текла прямо из крана, стоило повернуть рычажок. Вправо — горячая, влево — ледяная. Посередине — теплая. Плескайся, сколько хочешь — никакого ограничения по времени или объему использованной жидкости!

В Кайли проснулся механик — интересно, каким способом здесь нагревают воду?

Времени на изучение механизмов не было — вот-вот выйдут хозяева. Неудобно, если она появится в гостевой комнате после них!

С сожалением закрыв кран, женщина промокнула влажную кожу необыкновенно мягким полотенцем и вышла наружу. Из гостевой доносились голоса — похоже, она таки опоздала, и хозяева уже там!

Заторопившись, она сделала два быстрых шага, и когда до двери оставалось метра полтора, замерла, будто налетев на стену.

— Мама, а я? — донеслось из гостевой.

Сердце Кайли дало предательский сбой, она покачнулась и упала бы, если бы не успела упереться рукой в стенку.

Ирнат?! Не может быть…

Она сама себя одернула-конечно, не может! Сколько раз за это время она ахала и замирала, заслышав лепет? Первое время ей в каждом малыше виделся Ирнат… Да, ребенок из гостевой говорит похоже, но это ничего не значит. Голоса малышей легко спутать, тем более что она помнит своего полуторагодовалым, а это говорит человечек постарше. Столько времени прошло, пора уже перестать так остро реагировать на все, что как-то напоминает погибшую семью. Но это так сложно… Особенно трудно смотреть на чужих детей примерно одного возраста с Ирнатом. И сейчас ей предстоит войти в комнату, где колокольчиком рассыпается не ее мальчик, улыбаться, отвечать на вопросы, отпускать комплименты повару и хозяйке дома, стараясь не залипать взглядом на несмышленыше. Гест говорил — отпрыску рея годика три? Примерно столько же, сколько сейчас было бы Ирнату…

Женщина вытерла выступившую на лбу испарину.

Никто не должен заметить, что ее сердце обливается кровью. Рей и его семья не виноваты, что она все потеряла, экипаж «Млечного» тоже ни при чем, поэтому она сейчас вдохнет, выдохнет, нацепит на лицо улыбку, войдет в рестову комнату и отбудет повинность. Но больше ноги ее не будет ни в одном доме, где есть маленькие дети!

На ватных ногах она преодолела оставшиеся полтора метра, заглянула в гостевую, и ее мир снова покачнулся…