Увидев меня, Коровин растерялся и прошел мимо своего дома, делая вид, что меня не замечает. Потом он что-то сказал незнакомому мальчику, и тот сразу же скрылся за углом. Витька долго стоял в задумчивости, потом оглянулся.

– А, это ты?
– заметил наконец-то он меня.

– Нет, это не я,- ответил я сердито.- А мой однофамилец.

– У тебя нет и не может быть однофамильца.

– Почему?

– Фамилия редкая.

– Не такая уж редкая. А кто был с тобой?

– Где? Когда? Со мной никого не было. Тебе показалось.

– Ну, знаешь,- сказал я.- Показалось... Я ведь отлично его видел. Ты что-то ему сказал, а он сразу за угол. Не понимаю. Разве я сделал ему что-нибудь плохое? Зачем ему от меня прятаться?

Витька замолчал. Он нередко прибегал к этому недозволенному приему. Замолчит, и все, как в пантомиме.

– Хочешь, чтобы я переменил тему?

– Угу,- кивнул Витька.

– Я этого не сделаю.

– Сделаешь.

– Хочу знать, кто это был?

– Слишком много хочешь знать.

– А кто же он?

– Невидимка.

– Глупости.

– Невидимка,- упрямился Витька.- Я же его не видел.

– Ладно,- сказал я.- Черт с тобой... Сейчас такие события. У вас Агафонычев сидит. Принес газеты с известием о сигналах из другой галактики.

– А какое дело Агафонычеву до этих сигналов?

Меня удивил этот вопрос.

– Сигналы же посланы человечеству,- сказал я,- а Агафонычев один из его представителей.

– А откуда вы с Агафонычевым знаете, что эти сигналы адресованы человечеству? Ведь когда оттуда стали сигналить, на Земле, возможно, не было еще никакого человечества.

– Но они могли предполагать, что человечество появится!

– Ерунда! Эти сигналы адресованы не вам с Агафонычевым и не человечеству.

– А кому?

Витька смерил меня насмешливым взглядом.

– Кому? Конечно, не тебе или мне и даже не тем ученым, которые сейчас спорят.

– А кому же?

– А может, тому, кого ты сейчас видел и кто скрылся за углом.

– Какая чепуха! Чем же он лучше тебя, меня и этих крупных ученых?

– Лучше, хуже... Не в этом дело.

– А в чем?

– В том, что это был необыкновенный парнишка. Таких парнишек никогда не было и не будет.

Витька сказал это, и больше мне не удалось вырвать у него ни одного слова.

На другой день, встретившись со мной в классе, Коровин спросил:

– Ну, как вы там с Агафоиычевым, все еще думаете, что сигналы посланы человечеству?

И спросил он это таким тоном, словно хуже нас с Агафонычевым не было никого во всей солнечной системе.

Теперь несколько слов не об Агафонычеве и но обо мне, а о самой солнечной системе. Насчет солнечной системы вскоре произошел спор между Витькой и преподавателем физики Осипом Соломоновичем. И как выяснилось из спора, Витька оказался большим знатоком Солнца и солнечной системы.

Вовсе не желая подлизаться к Витьке, а от всего сердца я сказал:

– Здорово ты знаешь солнечную систему.

А Витька хмыкнул носом:

– Да, знаю. Наверно, не хуже вас с Агафонычовым.

Мне стало очень обидно не за солнечную систему и не за себя, а за Агафонычева. Слушая Коровина, можно было подумать, что я, солнечная система и Агафонычев составляли одно целое. И поэтому я очень обрадовался, когда румяный пенсионер не стал больше появляться в Витькиной квартире. Правда, он исчез не совсем, а только пероехал куда-то к Средней рогатке, в новый пригород, получив там отдельную квартиру с мусоропроводом и ванной. Появился он лишь через месяц.

– Воздух,- сообщил он Витькиной матери.- Два дерева под окном. Ванна. Лифт. И другие удобства.

На Витьку, видно, его слова произвели не очень благоприятное впечатление. Когда Агафонычев ушел, Витька сказал мне;

– У вас с Агафонычевым большое сходство.

– Какое?
– спросил я с испугом.

– Оба вы очень удобства любите.

Это было зря сказано. Удобства я вовсе не люблю. И обычно сплю на раскладушке, хотя у нас свободная кровать и диван. Просто Коровин но хотел отделять меня от Агафонычева и воспользовался случаем.

Я стерпел и ничего не ответил. Стерпел я ради того, чтобы узнать о сигналах. Короче говоря, принес в жертву самолюбие ради истины.

И вот когда наступил подходящий момент, я спросил Коровина:

– Так что же предполагают ученые?

– Одни ученые предполагают,- ответил Витька,- что это естественная радиация, а другие, что это сигналы далекой цивилизации.

– А ты сам что думаешь?

– Я не думаю, я точно знаю.

– Откуда ты можешь точно знать?

Я весь дрожал от нетерпения и тревоги, ожидая ответа.