— Идемте, я пока познакомлю вас со своим партнером по бизнесу… — слышу я за спиной приглушенный голос отца Майера.

Максимилиан выводит меня через второй вход в зал и тянет по направлению к лестнице. Сердце в груди сходит с ума, я часто дышу, а воздуха не хватает, как будто меня посадили в вакуумную банку. Перед глазами все расплывается и я на чистом автоматизме передвигаю ноги.

— Успокойся, тише, сейчас поговорим и все решим, — шепчет Макс мне на ухо и я словно просыпаюсь ото сна.

На самой верхней ступеньке охвативший меня ранее немой шок отступает и я со злостью отбрасываю руку мужчины со своей талии.

— Не прикасайся ко мне! — мой полукрик-полувсхлип получается не таким воинственным, как мне бы хотелось. Слезы льются из глаз ниагарским водопадом и мне на полном серьезе кажется, что моя жизнь кончена. — Никогда больше, не смей! — вытираю соленые капли со щек тыльной стороной ладони, размазываю нарисованные графичные стрелки на глазах. — Что теперь прикажешь делать?!

— Иди сюда, — мужчина открывает первую дверь в начале коридора и затаскивает меня туда. Судя по письменному столу и шкафам — это чей-то кабинет. — Успокойся, не нужно истерик, слышишь? — он обхватывает мое лицо своими ладонями и заглядывает в глаза. Тепло его рук, должна признать, не вызывает отвращения, но сам Макс и вся эта ситуация…

— Я сказала не прикасайся! — выпутываюсь из его рук и отхожу к окну.

Закрываю лицо руками и совершенно не знаю, что делать дальше. Меня выворачивает наизнанку от осознания того, что сейчас я разрушила все то доверие к себе у своих родителей, которое строилось годами. Я соврала им, сказав что готовлюсь к практике дома.

Я соврала впервые ради… этого!

И потеряла авторитет честной дочери в их глазах. Вернуть его уже будет невозможно… Они же теперь думают, что я скрывала от них свои отношения с взрослым мужчиной. Втихаря собралась замуж… Господи!

— Ия… — дергаюсь, когда слышу его голос за своей спиной и снова рыдаю.

Серьезно, это не плач, а именно рыдания от безысходности и невыносимой боли. Я не могу сейчас спуститься и даже посмотреть им в глаза, я сгорю со стыда!

— Ия, нам придется вернуться… Этого я уж точно предвидеть не мог, — тихо говорит Майер и в его голосе присутствуют нотки раскаяния.

Вот только что мне с того? Его раскаяние вернет мне доверие родителей, чтобы я не видела в их глазах того всепоглощающего разочарования, как несколько минут назад? Не думаю.

— Не хочу, — выдавливаю из себя эту фразу, но понимаю что придется это сделать, чтобы не выглядеть трусихой. Уж сделать вид, что это была не я — точно не получится.

Обхватываю себя руками за плечи и смотрю в окно на огромный парк, стараюсь успокоиться и отвлечься. Вот только в груди все так же невыносимо больно и слезы душат.

— Бляха! — раздосадованно кричит Макс и за моей спиной раздается шелест бумаги, слышно как листы разлетаются по кабинету. — Твою мать! Все зря! — следом на пол летит органайзер с ручками, одна из которых подкатывается прямо к моим ногам.

Все зря? Ах, бедненький Максимилиан, пожалеем его!

Я неожиданно быстро переключаюсь с растерянности на жгучую злость. И злюсь я на него, на кого же еще?!

— По-моему, сейчас не ты должен психовать, а я! — поворачиваюсь к Максу и тыкаю пальцем ему в грудь при каждой фразе. — Это меня используют! Меня шантажируют! Меня целуют, когда вздумается! — захлебываюсь словами от гнева, но они бегут нескончаемым потоком. — Я вчера уже было подумала, что ты не последняя тварь на планете Земля! Что ты на самом деле хороший человек и тебе нужна помощь, а ты… Ты думаешь только о себе! Тебя волнует лишь собственное благополучие, а на остальных тебе плевать! На чувства и на все остальное! Я вернусь в этот чертов зал, я сыграю свою роль, но лжецом и скотиной, разрушившим мою жизнь, ты от этого быть не перестанешь! — всхлипываю и перевожу дыхание, глядя в растерянное лицо Майера.

Он смотрит мне в глаза, его брови сведены на переносице, но это не привычный вид его недовольства, ему как будто бы больно. То что я говорю — приносит ему боль, оставляет шрамы в душе. Пусть!

— Для тебя существует только Максимилиан Майер, я — ничто. Ты не способен думать о ком-то, кроме себя! — выплевываю ему в лицо каждое слово.

Нет, на душе у меня от этого не становится легче, а наоборот пуще прежнего хочется плакать, исчезнуть с лица планеты. Как же не хватает прибора, который бы поворачивал время вспять… Я бы сейчас с удовольствием его крутанула.

— Не способен? — приподнимает брови и сжимает челюсти Макс. — Мне просто интересно… Ты правда так считаешь?

Мои губы дрожат и, кажется, я исчерпала свой воинственный запас. Отвожу взгляд и Майер горько усмехается, пятится к двери.

— Не способен, так не способен, прекрасно, — с обидой говорит он. — Я же полено бесчувственное.

С громким хлопком двери Максимилиан покидает кабинет.

Очень мужской поступок, хлопнуть дверью и уйти.