И в то же мгновение он снова превратился в Джойса, превратился при электрическом свете у меня на глазах, не погружаясь в сумрак. На вульгарном лице играла самодовольная улыбка.

– По-видимому, все-таки грим, - сказал я.

– А может, талант?
– спросил он.

– Талант, талант. Все твердят это слово, и, в сущности, никто толком не знает, что это такое.

– Таланту нужны тени, сумрак, как Рембрандту. Ну, как я сыграл?

Я промолчал. Если это только не было шарлатанским трюком или обманом чувств, передо мной сидел гений.

Я проводил Джонса до дверей, с изумленным недоверием разглядывая его стереотипную вульгарную фигуру.

4

Самуил Гопс протянул мне свою короткую толстую руку и, доверительно приблизив лицо, спросил:

– Ну, как Джонс?

– Выдающийся актер, - сказал я.

– А по-моему, посредственность.

– Но он буквально на моих глазах превратился в По. Ни на сцене, ни на экране мне не доводилось видеть таких превращений,

– Вульгарен. И глуп, - сказал Гопс.

– Да, пока он был Джонсом, но когда он превратился в По...

– Превратился? Не он превратился, а я его превратил. Согласно вашей гипотезе...

– О гипотезе в другой раз. Сейчас меня занимает этот феномен. Кто этот Джонс?

– Точка, где пересеклись зигзагообразные линии. Согласно вашим подсчетам...

– Довольно, Гопс. Вы очень произвольно и неряшливо толкуете мою гипотезу. Кто Джонс, спрашиваю, кто он, сумевший...

– При чем его умение? Он точка, в которой пересеклись - Неужели вы не догадались, что в вашем кресле сидел настоящий По. Согласно вашим вычислениям...

– Довольно, Гопс, хватит меня дурачить. Я хочу посмотреть фильм, поставленный Ингремом. Ваши попытки подтвердить мои идеи... я, разумеется, их ценю. Но вы на ложном пути. Позвоните Ингрему.

Гопс набрал номер и крикнул в трубку:

– Ингрем? Это Гопс говорит. Нам с Дадлином хочется взглянуть на ваш материал. Завтра? Нет, безусловно, сегодня. Через полчаса будем у вас на студии.

Ровно через полчаса мы были там. Ингрем почему-то не пожелал возиться с нами. Сославшись на занятость, он ушел в монтажную, поручив одному из своих ассистентов объяснять то, что едва ли можно было объяснить на языке здравых реальных фактов и обыденной логики.

Самуил Гопс сел со мной рядом в кресло с таким видом, словно он был главным постановщиком фильма.

– Главное - настойчивость и упорство, - сказал он, загадочно усмехаясь. Это безусловно. С их помощью я преодолел закон природы и вытащил его со дна прошлого.

– Вы имеете в виду этого провинциального актера с поросячьими глазками?

– Нет, того, другого, кто жил сто с лишним лет тому назад.

– Опять принялись за свое? Чушь! Бред!

– Но, согласно вашим подсчетам, координаты...

– Перестаньте! Вы ровно ничего не поняли. Моя идея не имеет ничего общего с вашей жалкой метафизикой.

Я взглянул на Гопса, Недоверчивая усмешка кривила его лунообразное лицо.

– Метафизикой?
– сказал он.
– Сейчас вы разубедитесь.
– И показал на экран своей короткой, как сарделька, рукой.

5

– Ну, что вы скажете теперь?
– спросил меня Гопс, когда с экрана исчез последний кадр фильма и в зале снова горел трезвый будничный свет.

– Что я могу сказать. Джонс гений. Я никогда не видел подобной игры. Это было полное превращение в другого, некогда существовавшего человека. Настоящий, подлинный Эдгар По, бесподобным мастерством актера возвращенный нам из прошлого.

Гопс рассмеялся несколько наигранным смехом.

– Вам кажется это смешным?
– спросил я.

– Еще бы, - ответил он.
– Создатель гипотезы Зигзагообразного Хроноса твердит мне об актерской игре, когда речь идет о физическом явлении, предусмотренном его собственной гипотезой. Это был не Джонс, игравший знаменитого писателя, а сам Эдгар По. Пересечение зигзагообразных сил в точке "Д" в данном случае - актер Джонс...

– Довольно пошлостей!
– перебил я его.
– Мне смешно, когда вы начинаете комментировать мою статью, ничего в ней не поняв. А вот и сам Эдгар Джонс!

Актер сидел в углу рядом с ассистентом. Увидев меня, он кивнул. Лицо его мне показалось смущенным.

– Джонс, - крикнул я, - вы совершили чудо.

– Чудо совершил не я, - сказал актер, - а Самуил Гопс. Согласно вашей гипотезе...

– В таком случае, чудо совершил я, - сказал я, - и я могу рассчитывать на половину вашего гонорара?

По-видимому, Джонс был лишен чувства юмора и не понял моей шутки. Лицо его стало озабоченным, как перед кассой, где получают деньги.

В зал вошел режиссер Ингрем, Он легко нес свое большое и красивое тело. Подойдя ко мне, он сказал: