Ася, которая сегодня всячески избегала меня, но каждый раз как мы пересекались с ней рядом находился Дмитрий.

Катя сказала, что Ася всё утро подарком хвасталась и твердила, что если его продать можно неплохо жить несколько месяцев.

Я сначала не поверил. Думал, что не могла она так поступить и такое говорить. Кто угодно, только не Ася. Не увидел я в ней желания наживы за всё то время, что она живет в моем доме. А потом, когда она согласилась на свидание с Дмитрием меня переключило. Точнее полностью отключило.

Ещё ни разу за последние четыре года я не дарил никому украшение. Премии — да. Помощь по каким-то вопросам — тоже да. Драгоценности — нет.

Ася первая. Её захотелось порадовать. Уверен, она таких вещей не то, что не носила, даже не видела. А как она обрадовалась.

И тут она соглашается на свидание с Дмитрием. Прямо глядя мне в глаза. Словно издевается. Только я ни черта не пойму зачем, ведь мне ничего не стоит разорвать наш контракт и вышвырнуть её на улицу. Что я собственно и сделал.

Крепче стискиваю холодный металл, вспоминая как ещё вчера она была счастлива и светилась вся, когда подарок увидела. Девочка была такой искренней в своих эмоциях.

Неужели я так ошибся и ей только побрекушки и нужны были?

Черт, неужто я совсем перестал разбираться в людях?

Дверь в кабинете хлопает и внутрь вваливается сначала Ася, а потом Дмитрий.

Я подбираюсь, по позвоночнику ледяной пот стекает. Неужели они решили трахаться прямо здесь? В моем кабинете?

— Нет! Отпустите! Помогите!

Ответом на мой вопрос служит пронзительный вопль Аси. Сквозь развивающийся на окне фатин я вижу, как она отскакивает от Димы на другой конец кабинета.

Бледная, напуганная.

Стискиваю челюсть. В какую игру ты играешь, девочка? Ещё пять минут назад ты готова была отправиться с ним куда угодно, а теперь убегаешь?

Одна мысль о том, что Асей будет владеть кто-то другой запускает в моем организме хаос. Пульс ускоряется, ярость бурлит.

Приехали!

Именно поэтому я и не хотел её больше видеть. Чтобы не испытывать эту чёртову ревность. Не представлять как её будет раздевать другой, а потом трахать, как трахал я. А она срываться на стоны будет и руками своими обнимать. Нежными, осторожными.

Впиваюсь глазами в друга. Он усмехается и дергает галстук, послабляя его.

— Асенька, что случилось? Я же сказал, что я тебя не обижу. Я отблагодарю. Очень хорошо отблагодарю, нуждаться не будешь. Тебе понравится.

— Мне не нужны ваши деньги, — выкрикивает Ася, отходя от него всё дальше как ей кажется.

Только пространство тут ограниченное. Долго бегать не получится.

В огромных глазах слезы блестят, подбородок дрожит.

Не похожа она на ту, что собиралась на свидание.

— Ты же согласилась со мной встретиться, — напирает Дмитрий, медленно расстегивая пуговицы на рубашке.

Сильнее сжимаю кулаки.

Знаю я этот обманчиво спокойный тон. За ним он прячет или злость или возбуждение. Сейчас скорее всего и то и другое.

Ярость начинает разрывать мои собственные вены. Даже одно осознание того, что он хочет её уже сносит мне крышу.

— Я бы не пришла, — всхлипывает Ася.

Прищуриваюсь.

— Что значит не пришла бы?

— То и значит! Извините, Дмитрий, но Вы мне не нравитесь. Возможно, Вы хороший человек, но как мужчина не в моем вкусе.

Слова Аси осаждают мою ревущую ярость, а вот на компаньона действуют иначе.

— Не в твоём вкусе? — оскаливается он, — А ну иди сюда, сейчас узнаем в твоём или нет.

В пару шагов он преодолевает до неё расстояние, хватает за локоть, тащит к столу и грубо наклоняет над ним.

Это мать твою что такое?

— Нет, пожалуйста, не надо! — начинает истерически плакать Ася, пока он удерживая ее за руки, начинает забирать ей юбку.

Резко отдергиваю гардину и вхожу внутрь. Не контролируя себя, отрываю его от насмерть испуганной малышки и отталкиваю подальше.

Не могу. Как бы сейчас не был зол на неё, а позволить с ней так поступить не могу. Да с любой девушкой. Насилие никогда не оправдывал и не поощрял. А то, что Дмитрий собирался взять Асю силой стало удивлением даже для меня.

Не предполагал, что он способен на подобное.

Ася отскакивает от стола и убегает в угол.

Я отсюда слышу, как она трясётся и всхлипывает. Эти звуки отдаются порезами на сердце. Глубокими и болезненными.

— Алан, ты что? — возмущается Дмитрий, застегивая ширинку, которую уже оказывается успел расстегнуть.