— Как ты, Анус? Давно не видели…

Мой кулак впечатался прямо в эти красные губы и белые зубы. Я не умею бить. Я не умею драться. Но ударил я сильно, вложив в удар всю еще не утихшую злобу и заново вспыхнувшее презрение к самому себе.

— Ох… Ашлох! — отшатнувшись, крепкий высокий блондин машинально схватился за разбитые губы, в глазах блеснули слезы боли — М-м-м…

Я пнул его точно в развилку. Прямо по яйцам.

— О-ОГХ!

Сложившись, он упал на колени и скрючился в столь знакомой мне позе — я частенько лежал в ней в школе да и во взрослой славной жизни сурвера. Стоило вспомнить об этом, и я с огромным трудом удержал себя от пинка по так удачно подставленной перекошенной роже. Нет… Нет! Вместо удара я заговорил, неспешно опускаясь на корточки рядом со стонущим однокашником — Серж Бугров. Неплохой в принципе парень. Просто тупой. Он ведь оскорблял меня в школе и издевался надо мной лишь потому, что так поступали другие. Тупой парнишка, не имеющий собственного мнения и поступающий как остальные. А когда на него обижались — я в том числе высказался пару раз со слезами — он искренне удивлялся — мы же просто шутим и веселимся. В чем проблема, бро?

Это я ему и сказал, наклонившись над Сержем:

— В чем проблема, бро:

— Какого… м-м-м… Анус! Ты ох…

Я опять ударил. Попал в щеку, кулак соскользнул, прошелся по разбитым губам и ударил в бетон пола. Больно… Я ударил еще раз, но в этот раз Серж успел убрать голову и мои пальцы пронзила куда более сильная боль. В следующий миг я увидел летящую мне в лицо рифленную подошву. Ботинок…

Перед глазами полыхнуло багровым. Отлетев, я ударился о стену спиной и… затылком.

Темнота…

Багровые частые вспышки…

Дернув головой, я попытался проморгаться и получилось. Но только для того, чтобы увидеть летящий мне в лицо кулак оклемавшегося Сержа и его перекошенное уже не болью, а злобой лицо.

Удар…

В багровой черноте вдруг появилась часто пульсирующая ярко-красная точка, что медленно расширялась…

Удар…

Я прямо ощутил, как что-то хрустнуло в башке, когда мой многострадальный череп опять приложился о стену. Вроде он меня пнул. Прямо в лицо, раз я не чувствую больше носа, губ и вообще всего лица…

Вяло моргнув, видя лишь что-то серое и орущее, я завалился набок и опять прилетевший пинок ударил в стену. Встань, Амос! Встань, сука! Встань! Пинок пришелся мне в ребра и дыхание попрощалось со мной, подарив взамен острую боль. Лежа на боку, я умело скрючился — уж это я умел — прикрыл на автомате лицо рукой и… вот тут начались изменения, и я наблюдал их с большим и странным отстраненным удивлением. Обычно я бы остался лежать. Но сейчас я уже через дикую боль и гудение в голове подтягивал под себя ноги, собираясь встать и продолжить… бой… да! Я хотел продолжить бой. А что-то в моей голове — крохотное, но злое, уже напоминало про отвертку и про то, что ублюдку надо пустить кровь прямо сейчас…

Удар… Опять в ребра. Чернота сгустилась…

Удар… мою голову подбросило и на этот раз хрустнуло что-то в шее.

— Прекрати! Ты что творишь?!

— Да он первый! Первый ударил!

— Господи… все в крови…

— Он первый ударил!

Дернувшись, я вывалил на бетонку только что съеденный завтрак. Как же жалко выблеванную яичницу…

— Вызывайте медиков! Срочно!

— Да с ним все нормально! — голос Сержа нервно задрожал, сбился на почти визг — С ним все нормально! С ним все нормально!

Он, стоя где-то в стороне, похоже, рвался ко мне, но его удерживали двое, если сбоившее зрение меня не обманывало.

— Дайте я его подниму! Он подтвердит все!

— Медиков! — повторил кто-то жестким властным голосом — Срочно!

Присев рядом со мной, этот некто прижал меня трясущегося и все еще пытающегося встать к полу:

— Тише! Тише! Сейчас прибегут медики, сигнал уже послан. Лежи и не двигайся…

— Да он первый начал! Он ударил! Я просто поздоровался с ним — а он ударил! Я не виноват! — судя по всему Серж был перепуган вусмерть.

Сквозь рваную мозаику черноту и чего-то просматривающегося сквозь кровь на глазах, я видел пол и лужу растекавшейся рвоты. Кусочки плохо пережеванных яиц медленно подплывали к моему лицу…

Дернувшись, я подтащил к себе руку, уперся ладонью в блевоту и попытался подняться. Дрожащая рука соскользнула, и я опять рухнул, не успев приподняться и на десяток сантиметров. Как же болит голова…

— У него сотрясение… возможно и похуже что. Этот ублюдок пинал его прямо в лицо! Пинал так, что парень бился головой о стену. Я все видела!

— Да он ПЕРВЫМ НАЧАЛ! — Серж завизжал так громко, что визг резанул мне уши — Это я тут жертва! Я!

— Он назвал его Анусом! Крикнул на весь коридор! — новый голос, на этот раз мужской и очень взрослый, высказал свое мнение и судя по всему, мужчину снедало негодования — Это вообще нормально так здороваться? Правильный сурвер так себя не ведет! Фу!

Я начал приходить в себя. Чернота перед глазами медленно рассеивалась, я по-прежнему не ощущал лица и меня сотрясали приступы рвоты, но я хотя бы начал чувствовать ноги и снова мог дышать — грудь «отмерла», ребра снова сходились и расходились.