Когда-то Мими и сама была девочкой что надо: красивая, неглупая, расчётливая.

Она легко могла удачно выскочить замуж. Во всяком случае, несколько богатых придурков были согласны швырнуть к её ногам положение в обществе, деньги и бог знает что еще.

Но Мими решила иначе. Она быстро ушла из проституток и набрала себе девочек, которых предлагала только самым состоятельным клиентам. И конкурс к ней в бордель был повыше, чем в иные модельные агентства.

Я уже почти подъехал, оставалась какая-то пара кварталов, но вдруг резко затормозил, осознав, что уже представляю себе, как выбираю там девочку: тонкую, хрупкую, с темно-русыми волосами. Как прошу её убрать волосы в хвост и разворачиваю к себе спиной, чтобы не видеть лица, не ловить покорного шлюшьего взгляда. И воображаю себе совсем другую…

К чертям собачьим такие развлечения!

Я набрал номер, по которому не звонил уже давно. Несмотря на поздний час, ответили буквально после третьего гудка.

– Алло? – раздался из трубки низкий хрипловатый голос.

От этого тембра стало щекотно в позвоночнике. Впрочем, так он действовал не только на меня. Этот голос был застрахован на бешенные деньги, а стоил ещё дороже.

– Каролина, я заеду, – коротко сказал я.

– Прямо сейчас? – удивленно протянула она.

Сколько мы не виделись? Уже несколько месяцев.

– Да, – ответил я.

– Жду.

– Скоро буду.

Долгие телефонные разговоры всегда меня напрягали. И она это отлично знала.

Мы познакомились, когда Каролина была певичкой в не самом дорогом кабаке нашего города. Красивая, яркая, она обладала низким хрипловатым голосом, пробирающим до печенок, и способностью вить из мужчин верёвки.

Теперь Каролина не поёт в дешёвых кабаках. Она стала настоящей звездой: концерты, гастроли, райдер на несколько листов, сумасшедшие фанаты и преданные почитатели.

И хотя она до сих пор помнит, кто нанял ей агента и вложил довольно круглую сумму в то, чтобы сделать безвестную певичку суперзвездой, наша многолетняя связь – сложная, бурная – никогда не строилась на деньгах.

Нам удаётся скрывать её от публики. Для имиджа Каролины совершенно ненужно, чтобы рядом с её именем светилось имя кого-то, вроде меня. Впрочем, любовью или какой-нибудь другой романтической чушью в наших отношениях и не пахло. Это было другое. И мы не слишком заморачивались, чтобы придумать этому «другому» какое-то название.

Я мчался по ночному городу в квартиру-студию недалеко от центра. На самом деле, Каролина владела парой особняков и даже небольшим замком где-то в Европе. Но жить она предпочитала здесь.

Огромные дома её пугали, и она использовала их только для званых приёмов и прочей показухи. Ну, и для того, чтобы хранить свои многочисленные туалеты.

Маленькая квартирка – то место, где она чувствовала себя в безопасности. Что ж, у звёзд свои причуды, а я знал о её страхах куда больше, чем поклонники, продюсеры и журналисты.

Где-то в глубине души эта роскошная, изысканная женщина оставалась всё той же напуганной девчонкой, какой я застал ее однажды в гримерке…

– Райан, у меня проблемы, – голос в телефонной трубке дрожал и срывался.

Я посмотрел на часы. Охренеть, четыре утра! Если каждая цыпочка, которой я оставил свой номер, станет бесцеремонно меня будить – долго я не протяну.

В первый момент я хотел послать её к чёрту и продолжить спать, но голос был слишком перепуганным, а главное – это был голос Каролины. Таких не посылают. В ней уже тогда чувствовалась притягательная, особая женская магия, которой очень трудно сопротивляться. Да и незачем.

– Где ты? – коротко спросил я.

– В клубе, в гримёрке… – всхлипнула она.

– Сейчас буду.

По опустевшим улицам я долетел до места за четверть часа. Клуб уже закрылся, ни посетителей, ни халдеев не было, лишь сонно махала тряпкой уборщица, да охранник дремал, привалившись к стене.

Я не стал его будить.

Знакомой дорогой прошёл через зал, свернул в закуток, отделяющий сцену от подсобных помещений, открыл дверь в гримёрную. И тут же закрыл её за собой.

Я изредка бывал в этой небольшой комнатке со стенами, обитыми бордовой тканью. Вдоль одной – длинная вешалка с блестящими сценическими тряпками, вдоль остальных трех – зеркала. Везде вёдра с букетами, которые присылали поклонники. И эти букеты многократно отражались в зеркалах, отчего казалось, что цветов в разы больше. Как на панихиде. И их густой сладковатый запах лишь добавлял сходства.

На полу, возле столика, уставленного флаконами с духами и гримом, лежал владелец клуба Роб Картер. Под его головой уже растеклась огромная лужа крови, такой же бордовой, как стены. Мертвое лицо было перекошено.

Я поморщился. Смерть вообще уродлива, а Робби и при жизни не был красавцем. Нет, это был далеко не первый труп, который я видел, но здесь, в окружении цветов и зеркал, он смотрелся совсем паршиво. А еще этот удушливый запах… Помню, меня замутило.

Не без труда я отвел взгляд от Картера и посмотрел на Каролину.