– Мм, какой красавчик, – выдала она. Станислав переглянулся с Галактионовой, но та лишь округлила карие глаза и ничего не сказала.

– От окна отойдите, – отчеканил Станислав. – Александра Ивановна!

Девушка встала на подоконник, едва не свалив бутылку воды, расправила руки в стороны.

«Акробат хренов», подумал Станислав, а она перепрыгнула на кровать, поклонилась, упала навзничь. Медсестра и женщина с капельницей замолчали.

– А ты в этой паре, – Александра улыбнулась Галактионовой, – наверное, чудовище?

По палате густой ватой ползла тишина. Галактионова нахмурилась, Александра развела руками.

– Да шутка! Ну смешно же… «Красавец и чудовище».

Тишина наливалась свинцом.

– Не красавица, а красавец, – попыталась объяснить шутку Александра. – И… и чудовище.

– Да уж покрасивее некоторых, – вставил Станислав неожиданно для самого себя. Он имел в виду Галактионову, но та, видимо, не поняла или не поверила и посмотрела на него с подозрением.

– Александра Ивановна, вы понимаете, кто мы? – снова взялся за дело Станислав.

– Можно просто «Алекс».

– Александра Ивановна, какой сегодня день?

Она задумалась, села по-турецки и стала заплетать волосы в косички. Медсестра ушла, женщина с капельницей прикрылась рукой от света.

– Понедельник? Нет, вторник. – Александра повернулась к Галактионовой. – У тебя нет зеркальца? Мой телефон забрали ваши питекантропы.

Галактионова полезла карман пальто, пошебуршала там и достала чёрное зеркальце-расческу.

– Год? – спросил Станислав.

Александра взяла зеркальце, открыла. Посмотрелась. Надула губы бантиком.

– Ну, прекратите, сударь. Я в своем уме.

– Год!

– Сумма цифр года – 21, – Александра поправила выпавший локон. – Корень квадратный… 44 с чем-то. Как ты думаешь, я симпатичная?

– Александра Ивановна…

– Алекс.

Станислав почувствовал, что теряет терпение и постарался говорить максимально четко и твёрдо:

– Александра Ивановна. Два ведомства разбираются с вашей вчерашней свистопляской. Вы это будете как-то объяснять?

Александра опустила зеркальце.

– Ты не ответил на вопрос.

В солнечном сплетении что-то вспыхнуло. Станислав шагнул вперёд, и в этот момент ему на плечо легла забинтованная рука Галактионовой. От бинтов неприятно пахло какой-то мазью, но этот простой жест успокаивал, заземлял.

– Алекс, ты симпатичная девушка, – сказала Галактионова.

Александра улыбнулась.

– Ты тоже. Насчет чудовища я пошутила.

– Нам надо понять, что вчера случилось. Это какое-то недоразумение или?..

Александра чуть повернула зеркальце, и у Станислава мелькнуло в голове, что она не собой любуется – наблюдает за улицей.

За кем? Кого она ищет?

– Не помню. А ты не знаешь, где мои серьги? И одежда?

Станислав открыл рот, но Галактионова крепче сжала руку на его предплечье и спросила:

– Ты знаешь, что с твоей сестрой?

Александра защелкнула зеркальце и протянула обратно.

– Догадываюсь ли я, что с ней все плохо? Догадываюсь. Говорили ли мне что-то о ней? Нет.

– Ее оперируют. Са… Алекс, мы должны понять, почему все это произошло.

Александра застонала, бухнулась на постель и натянула одеяло на голову.

– Да что ты с ней?.. – Станислав рванул одеяло и швырнул на пол.

Александра, кажется, впервые за разговор растерялась и заметно покраснела.

– Больной?

– Здоровый! Дальше выкобениваться будем?

Женщина с капельницей поднялась, всполошилась, запричитала.

– Слав, децибелы, – попыталась успокоить Гагактионова. – Алекс, что вчера случилась?

Александра приблизила свое лицо к лицу Станислава и прошептала с вызовом:

– Не. Пом. Ню.

Он отшатнулся, будто на пружине; в сердцах махнул рукой.

Александра, сердитая, красная, демонстративно поправила прическу, глянула в окно.

– Так, пока закончим, – примирительным тоном сказала Галактионова. – Мы вернемся позже. Идет?

Она взяла Станислава за плечо и потянула к двери.

– А… а можно мне как-то на улицу? – донеслось сзади.

Когда Станислав оглянулся на Александру, она сидела с невиннейшим видом. Ангелочек, блин. Солнышко.

В этот раз Станислав сдержался – достал из портфеля два листа и шлепнул на колени девушке.