С удивлением вскинула брови, понимая, что именно он имел в виду.

Пожертвовать свободой и независимостью, но обезопасить таким образом людей от тирана, который не видел ничего дальше собственных мечтаний.

— И она… проиграла?

Вопрос был логичным и риторическим, но я не смогла сдержать его. Просто осознавая, что Зефир банально знала все, всю расстановку сил, но все равно пошла, руководствуясь… чем?..

Правильно сказал Чжун Ли — это больше похоже на самоубийство.

В голове просто не укладывалось все. Имея очень сильного брата, могущественных друзей, она ни к кому не обратилась и в одиночку бросилась на меч, грубо говоря.

Безумие.

— Не знаю, на что ты рассчитывала, — сокрушаясь, вздохнул Андриус. — Декарабиан был не тем богом, с которым можно было договориться. Но… когда ты погибла, ко мне явился Властелин Камня и потребовал объяснений. Я был слишком зол, чтобы отвечать на его вопросы и занят тем, что думал лишь об убийстве запершегося как труса Декарабиана. Только это было бесполезно. Защита Декарабиана была идеальна, и я мог лишь бессильно биться о стены в жажде мести. Да окунуть всю территорию в снежную пустошь. Впрочем, Властелин Камня тоже ушел с пустыми руками, но его ярость значительно изменила ландшафт вокруг запертого города.

А вот об этом Чжун Ли не говорил. Как и о том, что посещал Андриуса. Неужели действительно был так зол? Хотя… когда была убита Гуй Чжун, он ради мести половину Ли Юэ выкосил, но добрался до убийцы. Тут же… так и не смог достать того, кто убил его друга.

Представляю, какая бессильная злость могла обуревать его…

Мы приближались к холму, на вершине которого виднелся постамент и… что-то на нем. Полумрак и холодный блеск этого «чего-то» не давали разглядеть к чему меня вел Андриус. И он без сложностей начал взбираться на возвышенность, опять же без следов и не утопая в снегу.

Ну и ладно. Я вообще долететь могу.

Стоя около белоснежного постамента, в удивлении смотрела на мечи, вколотые в камень крест-накрест. Синие клинки с серебристыми наточенными лезвиями. Мощная гарда, похожая на два тонких золотистых крыла. И на перекрестье горевшие белым светом линии узора, схожие с нотной линейкой. Синяя гладкая рукоять с острым навершием.

Клятва свободы и Песнь разбитых сосен.

— Тысячелетняя симфония, — выдохнул Андриус и рывком достал из камня двуручный меч. — Ты им дала имена. По мне — глупые. Это оружие, а не песня, — он недовольно фыркнул и отошел, взмахнув на пробу оружием.

Я же перевела взгляд на второй меч.

— А это?.. — с подозрением указала на легкий одноручник.

— Он твой, — с согласием кивнул Борей. — Мне удалось его вернуть, когда… все закончилось. Не знаю каким образом он оказался у нового Анемо Архонта. Нашел, наверное, в Башне. Но взамен он потребовал оружие, и мне пришлось отдать ему Элегию погибели, которую ты хотела преподнести какому-то Адепту в Ли Юэ.

Я удивленно вскинула брови.

Гань Юй?..

Почему-то не было сомнений, что подарок предназначался для нее.

Но, так как впоследствии Гань Юй ходит с луком Амос, выходило, что каким-то образом ей пришел дар, хоть и другой, из Мондштадта. Может, Барбатос стоял за этим? Он ведь был знаком с самой Амос, а после ее смерти мог забрать ее оружие.

Обдумывая варианты, подошла к оставшемуся мечу и плавно обхватила за рукоять, ощущая себя тем самым человеком, который пытался вытащить Экскалибур. Только вот… этот близнец дался легко, выходя из камня, словно из масла, с нежным пением холодного металла, ясно сверкая в свете луны.

Я восторженно выдохнула, разглядывая сиявшее оружие.

Что ж… теперь я вооружена, но все так же не слишком опасна.

— Возвращайся в город и следи за ситуацией, — отвлек от любования Андриус, пряча меч в личное подпространство. — Если что, я обращусь к тебе.

— Хорошо, я буду ждать новостей, — так же убирая Клятву свободы, я кивнула брату. — И позабочусь о людях.

Но мужчина на эту фразу лишь тяжело вздохнул.

— Ты готова отдать все за них, даже жизнь. Но готовы ли они принять такую жертву?..

Глава 28

Первым делом, как вернулась в Мондштадт, заглянула в Собор Барбатоса, точнее в больницу, в палату, куда определили Эмбер. Там пересеклась с Барбарой, которая что-то объясняла молоденькой сестре, державшей в руках небольшой таз с водой, от которой шел легкий аромат трав. Но увидев меня, монахиня растерялась, выронила из рук посуду, подняв грохот на весь этаж, и побледнела, больше от испуга за шум, чем из-за моего явления, ведь из-за грохота могла потревожить покой других больных.