Я столкнулась с ней на втором этаже. Хельга. Ольга. Та, что стояла перед Нейманом на коленях. Красивая до невозможности. Выбивающая дух своим утончённым стилем и шлейфом духов, что обещали блаженство, сулили загадку, манили грехом.

Я встретилась с ней глазами. Почувствовала себя бедной Золушкой-замарашкой. Хотела отвести взгляд и пройти мимо, но она шагнула мне навстречу, и я поняла, что если сейчас развернусь и уйду, это будет похоже на бегство.

Я ничего ей не должна, – твердила сама себе, но понимала: что бы я ни думала, как бы себя ни убеждала, между нами Стефан Нейман. Мужчина, который был и с ней, и со мной. И этого не изменить, не вычеркнуть, как неправильно написанную фразу.

– Здравствуй, Ника, – сказала Хельга и улыбнулась. Мягко, участливо. Можно сказать, по-доброму.

Я чувствовала к ней неприязнь. Как женщина к женщине. Потому что Стефан стоял между нами. Это понимала я. Это понимала она.

– Здравствуйте, – выдавила из себя. На большее я не была способна.

– Поговорим? – склонила она голову набок. Смотрела на меня из-под ресниц, ожидая ответа. – Здесь есть хороший кафетерий на первом этаже. Приличный кофе, замечательные пирожные.

Мне бы сказать, что не о чём нам говорить, но меня тянуло к утончённой Хельге магнитом. Я знала, что речь пойдёт о Неймане, и поэтому пожала плечами и пошла за ней.

Хельга двигалась легко и уверенно. Не оборачивалась. Понимала, что зацепила меня, как рыбу на крючок, а поэтому не выказывала ни малейшего сомнения или неуверенности.

Она сама сделала заказ, расположилась за столиком естественно и без напряжения. Казалось, ей неизвестны неловкость или эмоциональные качели. Всё то, что испытывала я, присаживаясь напротив.

Хельга молчала, пока нам не принесли кофе и пирожные. Рассматривала меня с пристальным интересом. Мне оставалось лишь сидеть и пялиться на неё в ответ, потому что я не могла допустить, чтобы она видела всё то, что творилось у меня внутри.

– Думаю, настало время выложить карты на стол. Как в хорошей игре, – сказала она, аккуратно размешивая сахар в кофе. Ложка при этом не звякала по краям чашки. Аура уверенной в себе женщины окутывала Хельгу, как плащ. – Но все игры рано или поздно заканчиваются.

Я молчала. Хельгина проникновенная речь ни о чём мне не говорила.

– Всё думала и гадала, как бы нам свидеться, – сделала она глоток кофе. – Видимо, провидение подстроило эту встречу.

– Что вы от меня хотите? – не выдержала я. Мне бы встать и уйти, но я понимала: не уйду, пока не выслушаю Хельгу до конца.

– Да, собственно, ничего. Кроме одного. Пора сойти со сцены, Ника. Спектакль слишком затянулся. Ты прекрасно сыграла роль, сорвала бурные аплодисменты, но, как и водится, пора за кулисы и на выход. Потому что начинается обычная жизнь. Но не твоя.

Сердце грохотало, заглушая все посторонние звуки. Она говорит о моём статусе фиктивной невесты?.. Нет, бред. Откуда она может знать? Нейман не тот человек, чтобы посвящать, пусть даже и бывших любовниц, в свои дела.

Хельга посмотрела на меня с жалостью. Видимо, все мои мысли и сомнения на лице написаны. Как бы я ни старалась, сдержать себя невероятно тяжело. А я никогда не отличалась умением держать покерфейс.

– Да, я знаю, что ты для Стефана – всего лишь инструмент. Пешка. Разменная монета. Более того, я сама ему посоветовала взять тебя на роль подставной невесты.

– Зачем? – голос мой звучал хрипло, словно и не мой вовсе.

Хельга ковырнула ложечкой пирожное. Отправила в рот кусочек. Сделала глоток кофе. Она никуда не торопилась. Незачем. Ведь я почти не человек. Жалкий паяц на верёвочках.

– Чтобы отвести удар от себя, конечно же. Знаешь, как бьют в бизнесе? Как и в спорте: в самые слабые места. Потерять бизнес, деньги неприятно. Но для тех, у кого голова на плечах, всегда можно взять реванш. Подняться с нуля, заработать ещё больше миллионов. Гораздо хуже, когда обезглавливают – лишают самого дорогого. Любимых людей, например. Ты, наверное, не в курсе. У Стефана родители погибли. Поэтому ему очень важно было вывести из-под удара тех, кто ему по-настоящему дорог.

– Тебя? – спрашиваю, зная ответ.

– Я его невеста. Единственная и настоящая, – смотрит она мне в глаза. Больше в них нет ни жалости, ни участия. Правда, льда тоже нет, но это ничего не меняет.

– А жизнь других людей, кто не важен и не дорог, ничего не стоит, по-вашему? – подкатывает к горлу тошнота.

Хельга отводит взгляд и пожимает плечами.

– Как это ни печально, но всегда стоит выбор: пожертвовать малым или потерять самое ценное. Сама понимаешь, куда клонятся весы. Это не мы жестокие. Жизнь такова. Она не оставляет шанса быть чистым и прекрасным во всех отношениях.