Шрифт:
– Так у меня же день рождения сегодня. Помнишь, ты обещала?
Язык мой враг мой. Обещала. Помню. Ляпнула не подумав, когда только устроилась промоутером. Думала, деньги до нового года железно будут, хоть сколько-то. А теперь даже на автобус до дома нет. Придется в тряпочных кедах пешкочком. Или зайцем как-нибудь, впервые, что ли.
– Обещала, я помню! – настаивала на своем липучка. – С русалочьим хвостом которая, и разноцветными волосами.
– Ну раз обещала – сделаем.
– И это… булочку с котлетой, ладно?
– Ну куда без булочки. Договорились.
Ну вот кто меня опять просил давать ребенку пустую надежду?
Как сделаем?
Ка-ак?!
Не помню, чтобы хоть когда-нибудь деньги упали кому-то под ноги просто так.
Может, поискать еще какую-то работу? Хоть полы мыть. И если искать, то, получается, прямо сейчас. Где-то за углом был стенд увешанный объявлениями...
Я бросила покореженную, как мое прошлое, ложку обратно в пустой стакан и вышла из-за стола. Одернула парку, замотала плотнее шарф, подготавливаясь больше морально снова выходить на мороз.
Ступив на ползущую с тихим гудением змею эскалатора, встала позади высокого темноволосого мужчины около тридцати. Мужчины, судя по качеству кашемира его пальто, обеспеченного. Парфюм, прическа, часы на запястье. Аристократичный профиль, зачесанные назад темные волосы. У таких как он денег куры не клюют. "И именно такие как он легко скрываются с места преступления, потому что собственная шкура дороже".
Я крепче стиснула зубы.
Хорошая ярость. Вот что еще мне помогло выжить в Яме. Когда меня душили подушкой, когда поливали ледяной водой из шланга, когда пытались…
Я сделала шаг и попыталась его обойти, но вот незадача – развязанный шнурок. Я споткнулась и неловко вцепилась в попутчика, спасая себя от неминуемого перелома шеи.
От неожиданности он распахнул глаза, но реакция была на зависть молниеносной: шурша бумажными пакетами, он обхватил мою талию, позволяя снова принять устойчивое положение.
– Простите! Простите, пожалуйста, я такая неуклюжая! – я подняла на него взгляд и мы уставились друг другу в глаза.
Обсидиановая синь. Я даже не знала, что синий может быть таким… холодным.
Гордый, холеный и наверняка высокомерный.
– Не страшно, – проговорил он и отвернулся, поправив воротник. Вот, мол, какой я. Любуйся моим профилем оборванка и скажи спасибо, что не стряхнул тебя с себя как вонючего клопа.
А потом… обернулся на меня снова и это был уже совсем другой взгляд.
Твою же ты..!
Я нервно улыбнулась и, подняв выроненный телефон, рванула вниз по ступенькам. Не как будто убегаю, а словно… вспомнила что-то важное. Легко, непринужденно, без какого-либо намека на панику.
Спустившись вниз, спряталась за стойкой информации, делая вид, что изучаю план расположения магазинов, а сама между делом подсматривала за мистером совершенство.
Он шел, то и дело оборачиваясь, словно разыскивая кого-то глазами. Не зло, скорее немного растерянно. Это вселяло надежду. Если все не так, как я думаю – мне кранты.
Почему он так странно на меня посмотрел? Уж не потому ли, что обо всем догадался?
Боже, пожалуйста, помоги!
Постояв немного у вращающихся дверей и не найдя, кого искал (меня?), он все-таки ушел, и только теперь я смогла выдохнуть.
Руки тряслись от переполняющего адреналина. Мне было стыдно. Немного страшно. Мне было горько… но я обещала девочке подарок на ее шестилетие.
Я обещала!
Опустив руку в карман, я достала миниатюрный черный бумажник. Который выронил он. А я бессовестно подняла. Подняла… и ничего не сказала. Внутри оказалась только банковская карта моментум, несколько визиток и – святые угодники – целых семь тысяч наличными.
Целых семь!
Бросив бумажник вместе с карточками в узкую металлическую урну, я воровато запихала наличные обратно в карман и, ступив на эскалатор, поехала обратно наверх.
Возможно, гореть мне за это в аду, но я устрою ребенку праздник.
Часть 2
***
– Какая вкуснотища, Рит!
– Нравится?
– Обалдеть можно!
Кнопка вгрызлась в сочный бургер, зажав китайскую русалочку между тощих коленок.
Мы сидели на продавленном диване в моей комнате, и я умилялась, глядя как девчонка уминает фастфуд. На моих ногах красовались новенькие берцы с искусственным мехом, а аромат наггетсов буквально впитался в не видавшие ранее такой роскоши стены. Но у меня не было аппетита. Я не чувствовала себя счастливой. Я чувствовала себя… гадко.