Шрифт:
Один из них, бритый, подошел к блондинке еще ближе, второй прикрыл спиной обзор камеры. Выверенная схема, к гадалке не ходи. Точно так же наши пацаны из детского дома шмонали на вылазках карманы наивных горожан.
– Да разуй ты блин глаза! – едва не прокричала я.
Встала совсем рядом с девушкой и только решила наплевав на предусмотрительность, шепнуть на ухо, что на ее сумку готовится набег, как вдруг подруга блонди как заверещит:
– Кошелек! Олесь! Твой кошелек чуть не стащили!
Братья-акробаты моментально ретировались право, расширив от ужаса глаза, а подружки, сушист и несколько человек из очереди, все уставились… на меня.
– Это она! – вытянула палец блонди номер два, только цвет волос у нее, в отличие от подружки, был скорее ржавым, чем белым. – Она рядом с тобой отиралась!
– Ты нормальная? – тут же вскинулась я. – Это вот они, – кивнула на пацанов. – Я наоборот, предупредить хотела.
– Э, слышь, ты чего лопочешь там? Слепая или как? – ожил один из двойки. – Отвечаешь за слова, курица?
О-фи-геть. Реально стащить однажды кошелек и не попасться, и вляпаться вот так бездарно!
– Я ничего ни у кого не крала, камеры посмотрите!
– Но хотела! – не унималась горластая подружка. – Я видела!
– Говорю же – это они хотели!
– Значит, вы заодно! Где охрана? Вызывай полицию, Даш!
Твою же ты…
Еще недавно я мерзла, но теперь вспотела. Пульс разогнался до космической скорости.
Посадить-то меня не посадят, но с работы турнут точно. До нового года всего ничего, на что я буду жить! Снова красть? Ну уж нет. Меня и так боженька практически носом ткнул. Ни за что на свете!
Я стояла и затравленно смотрела на всех словно загнанный олененок, мысленно прощаясь с неблагодарной, но все-таки работой.
– Это не она, – раздалось за спиной, и я резко обернулась. Ощутила, как коленки налились свинцом, а от лица отхлынула кровь.
Это он. Тот самый. Владелец портмоне.
Я попала.
Часть 3
Парень, или как я мысленно его окрестила Породистый, опустив руки в карманы черных брюк, неторопливо подошел ближе.
– Девчонка не виновата, – это его "девчонка" прозвучало словно пощечина. Я вся внутренне сжалась.
– Вы уверены? – вмешался сушист, поднимая телефонную трубку. – Может, все-таки охрану?
– Не нужно охрану, я уверен.
– Ну вообще, она просто рядом стояла. Может и не она… – сразу же начала переобуваться подружка потерпевшей. Видимо, авторитет вмешавшегося передался и ей.
Бритые Винтик и Шпунтик куда-то незаметно ретировались. Я настолько была ошарашена увидев "старого знакомого", что не обратила внимания, куда подевались реальные виновники торжества.
– Идем, – тихо, но доходчиво проговорил холеный, и я, забив на заказ, послушно пошла за ним. Все еще пустая термосумка била по зеленой форменной куртке, становилось все жарче.
Сейчас он отведет меня в каморку к охране, они поднимут записи с камер недельной давности и все откроется.
Меня посадят.
Стало страшно. Еще не так давно собственная жизнь казалась лишенной всякого смысла, как у кактуса, который абсолютно бесполезен, а теперь я так упорно цеплялась за свои серые будни.
Да, серые, но они были мои! С вечной нехваткой денег, слипшимися макаронами, с орами за стенкой и дешевым кофе.
А Кнопка? Как я ее оставлю?
– Куда мы идем? – решилась-таки задать осторожный вопрос.
– Просто уходим, подальше отсюда, – ответил он и ступил на змею эскалатора. Я, еле дыша, встала позади него, размышляя, смогу ли дать дёру так быстро, чтобы он меня не догнал.
Бей. Беги. Не сдавайся.
В моем случае сейчас только Беги.
Мы спустились вниз и вышли на улицу: разгоряченное тело сразу же обдало крепким морозцем. Я быстро застегнула куртку и натянула капюшон, поправила лямки рюкзака, с которым скоро придется попрощаться.
Ну и ладно, все равно он меня раздражал.
Парень стоял напротив и буравил меня нечитаемым взглядом.
Он все знает. Бессмысленно отпираться.
– Я все верну, – пропищала я, вскинув мысленный белый флаг. – Карты я не трогала, клянусь! Только семь тысяч, что лежали в кошельке.
– Я знаю.
– И те деньги… я не хотела их брать! Но… взяла, – стушевалась, ощущая себя круглой дурой. Лицо залила предательская краска. – У Киры был день рождения и она хотела подарок. А я ботинки. В кедах было так холодно.