Шрифт:
Холодный, неприветливый, ненавистный, но все-таки дом.
– Пришла навестить тебя, вот, – положила на край стола плитку горького шоколада. – Твой любимый. С новым годом.
– Не "твой', а "ваш", – проворчала женщина и, поднявшись, сняла с полки две чашки. – Ну чего сидишь, – обернулась, – ставь чайник, раз пришла.
Знакомое поведение, всегда она была такой – резкой, ворчливой, показательно злой, но я знала, что она человек она добрый. Знала, что ее душа болит за каждого обделенного ребенка, правда, она скорее проглотит собственный шиньон, который носит столько, сколько я себя помню, чем признается хоть в какой-то слабости.
– И как ты там поживаешь? – положив в рот кусок шоколада, директриса сделала большой глоток чая.
– Да нормально, – я дернула плечом. – Обычно. Работаю, как-то кручусь.
– А чего грустная такая?
– Да так…
Рассказывать ей об утреннем разочаровании я не хотела.
"Представляете, мужчина, который мне понравился, оказался женат".
Ну глупо же.
– Говори-говори, я же вижу, – подначила она, не сводя с меня глаз-бусинок.
– Да ничего особенного. Это личное.
– Влюбилась, что ли?
– Господи, нет! Глупости какие! – вспыхнула я, чем выдала себя с головой. – Ни в кого я не влюбилась! Делать мне больше нечего.
– Это тот, что приходил? Он же взрослый для тебя, хоть и хорош собой.
– Лен Санна, ну хорошо же сидели, ну! Не нравится он мне ни капли! – с каждым словом я явно закапывала себя все больше и больше. – Давай закроем уже эту тему, я не за этим пришла.
– Точно влюбилась, – цокнула языком. – Бросил тебя, что ли?
– Нет, – теперь пришла моя очередь бурчать. – Он оказался женат.
– А, тоже мне – удивила, – махнула сухой ладонью. – Все они такие: сегодня люблю и в койку тащат, а завтра вот тебе бог, а вот порог. Я думала, ты умнее, Старцева.
– Да не прыгала я к нему в койку! У нас вообще ничего не было. Так, понравился… чуть-чуть.
– Угу, вижу я. Значит, плохо настаивал, а так бы точно тело предало. Вы же так свою развязность оправдываете.
– Ну все, раз ты так, я ухожу!
– Не ты, а вы! Ешь шоколад давай, а то растает.
Обижаться я даже не думала, она всегда себя вела, скорее, я разозлилась на саму себя. Неужели по мне все так заметно? Ведь если заметила она, то и Роман мог заметить.
А если эта его Кристина тоже все поняла? Вот позорище.
– К вам тут девочка поступила, Вострикова Кира… – намеренно сменила тему. – Вот буквально вчера, на передержку до суда.
– Соседка твоя, знаю.
– И как она?
– Да как все: в угол забилась и ни с кем говорить не хочет. Ничего, потом привыкнет. Себя вспомни, – пошуршав фольгой, отломила еще шоколада. – Читала я ее анкету, тут ей явно получше будет.
– А мне её не отдадут, как думаешь? Ну, если родительских прав мать ее лишат.
Директриса подняла на меня взгляд, транслирующий "ты спятила?"
– Не отдадут, – отрезала и уткнулась в чашку.
– Почему?
– По кочану. Сдалась она тебе? Тебе свою жизнь выстраивать надо, а не чужих детей поднимать. Своих потом нарожаешь, – и снова взглянула на меня: – Ты же не беременна от этого своего, надеюсь?
– Да не беременна я! И вообще, я как вы буду – ни мужа, ни детей. Так спокойнее.
И вот тут на лице директрисы отразилось что-то такое, чего я раньше никогда не видела. Внезапно она словно перестала быть той знакомой Лен Санной: властной, резкой, несгибаемой, и превратилась просто в женщину – уставшую, постаревшую и… несчастную.
– Вот как я не надо, Старцева. То еще счастье, – и словно окунувшись на мгновение в прошлое застыла, а потом очнулась и знакомо свела тонкие брови: – Ешь.
Какое-то время мы молча пили чай. Я не знала, о чем думала она, но сама я думала о Беркуте. О его внезапно нарисовавшейся жене, о его подарке. О том, ну почему мне так не везет.
Увидеться с Кирой мне не разрешили – рано. Надо чтоб рыдать перестала и немного привыкла к новому месту, а то так адаптация на месяцы растянется.
– После праздников приходи, – отрезала Лен Санна, и на этом я уехала к Валере, праздновать новый год.
Часть 19
***
Едва переступив порог квартиры Валеры я сразу поняла, что мне здесь не понравится. Бывает же такое: вроде бы ничего такого не произошло и внешне ничто не намекает на подвох, но ты его словно печенкой чувствуешь.
– О-о, ну привет, заходи! – Валера, уже порядком поддавший, протянул раскинутые в разные стороны руки. – Хорошо, что пришла. Шампанского?