— Не волнуйся. Вернусь через час. Чистой и ароматной.

Алёна лишь горестно всплеснула руками и полезла к печи. Запах прошлогодней картошки со снытью** (Сорняк. Растёт по всей Европе. Во время войны, кстати, наравне с крапивой спас людей от голода.) приятно щекотал нос. Неприятный разговор решили отложить на потом, а пока сосредоточились на еде. Прекрасная традиция. Дома она тоже быстрее садилась за стол, чтобы избежать неприятностей.

Ближе к вечеру благодаря Алёне вся деревня знала о намечающемся подвиге и крутила пальцем у виска. Оксана вместе с ними. Ну не понимала она народной истерии перед суевериями. Кто её в той бане утопит? Разве что сама от горя. Потому девку и провожали в баню аж пять домов. Думали струсит. Ну-ну… Чистота Оксану вот уж точно не пугала, а вот доброохотчие соседи — очень. Девушка лишь фыркала на замечания про банника и его расправы и неизменно отвечала, что такую старушку как она писюном нечисти так просто не напугать. На всякий случай девушка решила попариться подольше, чтобы к моменту её выхода свидетелей не осталось.

Она как раз выходила из бани вся из себя изнеженная и расслабленная, когда руку перехватил Мирослав. Весь взвинченный и расширенными зрачками. Парень явно подсматривал и то, что увидел, оценил. Он вперил свои взгляд глубоко посаженых глаз в умиротворённое лицо девушки.

— Научи.

Оксана встретила безмятежностью бурю эмоций. Пусть выражается яснее, если хочет секса.

— Чему научить, Мир?

Оксана точно знала, чему он хочет научиться.

В любой бане есть хоть одна щёлочка. Девушка ласкала себя, когда почувствовала тяжёлый взгляд мужчины на своём теле. Ласкала, вспоминая тот безудержный секс с Алёшей. Самый первый. Бунтарский. Она широко раздвинула ноги, предлагая единственному зрителю зрелище, от которого тот не мог отказаться. Оксана представляла Алёшу. Его длинные толстые пальцы сжимают Оксанину грудь. Девушка старательно воскрешала в памяти толстый член подростка и грубо имела себя пальцами. Дыхание сбилось. Как же его не хватало.

— Алёша…

Она выдохнула имя любимого, когда напряжённое женское лоно пульсировало и сжимало пальцы от накатившего удовольствия.

Я уже чувствую твоё осуждение, читатель. Как можно соблазнять одного и дрожать от возбуждения при одном только воспоминания о другом? Возможно, оба мужчины слишком горячи, чтобы игнорировать их. Оксана ещё не сделала свой выбор.

— Ты всё ещё помнишь своего мужа. Помнишь и любишь. Я хочу видеть такое же мечтательное выражение лица у Лады.

Девушка улыбнулась и повела плечом. Сарафан колыхнулся на ветру и стали видны напряжённые соски сквозь тонкую ткань.

— Неужели Лада согласна?

Кузнец смотрел прямо в глаза и не думая соблазняться откровенным предложением. Впрочем, буря желания в глазах и не думала утихать. Кажется, у Лады-услады появилась реальная причина для ненависти, а не надуманные предположения.

— Поклянись, что Ладушка не узнает.

— Я не скажу, но обязана предупредить. Когда-нибудь она всё узнает. — Быстро добавила Оксана, когда увидела, как сжалась от злости челюсть. — Не от меня. Но всё равно узнает.

— Это мои проблемы.

Оксана знала это упрямое выражение лица. Оно неизменно появляется на лицах мужчин, когда те твёрдо стоят на своём и хрен их переубедишь. Называется "ослиное упрямство". Все они одинаковые.

— Нужно место, где нас не потревожат.

— Моя кузня. Приходи завтра.

Девушка кивнула и пошла в сторону дома. В голове — сумятица. Вроде и получилось как хотела, а в душе раздрай. Господи, пусть Алёша ничего не узнает.

Оксана занималась ненавистной готовкой и очень скучала по маминой стряпне. Алёна, словно издеваясь, засыпала советами, вплодь до того, как правильно чистить картошку, чем доводила до зубовного скрежета. Оксанин палец так и норовил соскочить под нож.

— Аккуратно! — То и дело лепетала девушка. — Или ты нарочно?

Оксана молчала и сражалась с картошкой. Ей необходима концентрация. Следующие слова Алёнки таки заставили густую каплю скатиться в чан.

— Или специально хочешь брата приворожить? Люди уже шепчутся, что ты волхвица.

— Кто-кто?

Алёна придвинулась ближе и шёпотом повторила:

— Волхвица. Раз умеешь с духами говорить. Мне Лада тоже не особо нравится, так что про приворот Миру не скажу.

Большего бреда Оксана в жизни своей не слышала. Девушка отложила нож и заливисто засмеялась.

— Приворот! Скажешь тоже! Я кого захочу, того получить могу, без всяких этих штучек. И Мирослава тоже. Или он часто девушек на руках носит?

Алёна на миг затихла и нахмурилась. Нож снова проворно сдирал кожуру с картошки. Отточенные действия завораживали. Здесь женщины привыкли всё делать сами и руками. Вот это самоотверженность. Ни дня перерыва. Наши бизнесс-леди в случае крайней нужды могли любой полуфабрикат в супермаркете купить, пока их далёкие предки как белочки делали запасы на зиму.

— Научи, а? Ты так уверенно держишься с мужчинами.

Эту уверенность никак нельзя передать девочке, которую всю жизнь учили держать взгляд в пол и слушаться мужчин. Но оно и правильно. Алёна гармонично вписывается в картину мира, а Оксана — живое воплощение вызова. Для тихой спокойной жизни покорность просто необходима, потому девушка добавила немного грусти в голос.