– Нет!
– Леонид Адамович брезгливо отодвинул от себя документы.
– Нет, нет и нет! Я не могу этого подписать! Вы что, не понимаете, кокое сейчас положение в стране?

Гущин откинулся на кресле и с минуту молча рассматривал собеседника. Потом подался вперед и, неприятно сощурившись, тихо спросил:

– Что, Леонид Адамович, деньги народные бережешь? Экономишь?

– Берегу, представьте себе, берегу! Вы и так уже...
– вскинулся было хозяин кабинета.

– На ком экономишь? На нас?! А "Программа", а "Неман", а "Дуга"? Тогда не экономил?! Или забыл?

Напомнить?!

Когда генерал произносил эту странную тираду, полное лицо Леонида Адамовича дергалось с каждым словом, как от ударов. Пунцовый румянец выступил на его дряблых щеках.

Василий Николаевич сложил пальцы рук в фигуру, обозначающую тюремную решетку, поднес к носу хозяина кабинета и зловеще прошипел:

– Так напомнить?!

– Ладно, ладно! Что это вы так... разволновались.

Гущин вновь откинулся в кресле и снисходительно улыбнулся.

"Ты подпишешь, сволочь!
– думал он, поглядывая на Леонида Адамовича теперь почти ласково.
– Подпишешь, гад. Ты мне все подпишешь, крот поганый. Ты мне на маму родную напишешь все, что я тебе прикажу!"

Леонид Адамович поставил на документах свою размашистую подпись и протянул бумаги генералу.

Рука его заметно дрожала.

– Благодарю!
– Гущин бросил бумаги в кейс, встал и одобрительно похлопал Леонида Адамовича по плечу.
– Другое дело. И здоровье поберегите, здоровье! А то в нашем пенсионном возрасте, знаете ли... А вы на таком ответственном посту. Можно сказать, все надежды на вас. До свидания!

Генерал почти дошел до двери кабинета, как Леонид Адамович окликнул его:

– Постойте!

– В чем дело?

– Но вот это-то зачем? Что вам еще-то не хватает? И так уж сколько лет за глотку держите! Зачем? Я не могу понять!

Леонид Адамович одной рукой картинно схватил себя за горло, а другой швырнул на стол книжку "Слуги Ареса".

Генерал нахмурился. Литературная дискуссия по поводу злосчастного "бестселлера" никак не входила в его сегодняшние планы.

– Почему вы решили, что мы имеем к этому отношение?
– только и спросил Василий Николаевич.

– А!
– безнадежно махнул рукой Леонид Адамович.
– С волками жить...

Он бессильно обмяк в кресле, уронил седую голову на руки. Генерал пожал плечами и вышел из кабинета. Леонид Адамович был ему отвратителен.

Поздно вечером Василий Николаевич позвонил Алферову.

– Все в порядке, Вячеслав. Документы подписаны, деньги будут дня через два-три.

– Что-то голос у вас усталый, товарищ генерал.

Не заболели, не дай Бог? В министерстве без проблем прошло?

– Леонид Адамович передает тебе привет.

– Жив еще, кротяра! Как он там, не выпендривался?

– Да куда он денется. Чуть-чуть, правда, напрячь пришлось.

– Как бы палку не перегнуть. Он же того, нервный! На допросах тогда визжал, как поросенок перед забоем, я до сих пор вздрагиваю, как вспомню.

– Книжкой он весьма огорчен.

– Вот, мать твою... Беда с этой дурацкой книжкой. Все уже зашевелились.

– Выяснил что-нибудь?

– Нет пока. Но на днях все будет ясно. Дня через два.

– Добро. Деньги пойдут, как обычно, через "Бридж".

Будь готов.

– Я всегда готов. Люди ждут.

– Недолго уже. Ну все, отдыхай.

...Запись этого разговора, полученную с "жучка", установленного на конспиративной квартире антитеррористического Центра ФСБ, Марина Волконская прослушала не меньше пяти раз, прежде чем приняла решение. Запись получилась отличная - в "Артемиде" всегда стремились использовать самые новейшие разработки спецтехники для агентурной работы, и Марина с удовольствием вслушивалась в низкие обертоны голоса своего возлюбленного это был очень красивый голос, а женщины, как известно, любят ушами.

От исполнения "дружеского долга", навязанного ей Елизаровым, Марина отвертеться не могла, но тратить время и деньги на организацию наружного наблюдения за профессионалом из Центра ей крайне не хотелось.

"Начнем, так сказать, с конца!
– решила Марина и усмехнулась своему грубоватому каламбуру.
– Очень интересную беседу провел Славик, очень интересную. Для Елизарова это подороже будет, чем капитан Степанов. Да и для меня, пожалуй, тоже".

Волконская прекрасно понимала - перед ней открылась игра большая и дорогая. И колоссально опасная. Но к риску ей было не привыкать. После убийства директора "Дальинвеста" дела у "Артемиды" пошли плохо - несколько состоятельных клиентов дали понять, что не намерены продлевать контракты на охрану.