– Э-э-э! Ты поосторожней!
– испуганно воскликнул Гущин. Сам он отпил весьма скромный глоток.
– Так с копыт слететь недолго! Давай, давай мясца наверни. Да руками давай, без церемоний!

Елизаров покрутил головой, восстанавливая дыхание, вцепился зубами в телятину. Кисленький лимон нь[й сок приятно кольнул небо. Гущин с улыбкой наблюдал за приятелем.

– Ну что, отпустило? Давай еще разок, только тихонечко. За тебя. И р-р-р-аз!

Через несколько секунд Елизаров почувствовал, как приятное тепло окатило его до самых пяток. Раздражение исчезло, растворилось в ароматных парах удивительного коньяка, и толстенький низенький Гущин стал ему вновь симпатичен. Даже несмотря на холодный блеск близко посаженных, слегка заплывших голубоватых глазок.

– Я чего заехал-то, Слава...
– начал было полковник, но Гущин жестом остановил его.

– Ждал я тебя, ждал! Ну, ну! Удивление-то не разыгрывай. Передо мной-то, а? Когда Сережка мой сюда примчался с вопросом от тебя, я сразу смекнул, что полковник сам скоро пожалует.
– Гущин с ухмылкой ткнул собеседника в плечо.
– Это ты правильно решил - сам приехать. Вопрос-то не для пацанов, для старых зубров вопрос-то, а?

Елизаров кивнул, вытащил из кармана пиджака пеструю книжку и бережно положил на стол.

– Прочитал я сей труд... И сопоставил с визитом парнишки от Алферова. И решил тебя навестить. По старой дружбе.

– О чем книжка?
– Гущин равнодушно взглянул на обложку.

– А книжка эта, товарищ генерал, о противоракетной обороне.

– О чем, о чем?

– О противоракетной обороне.

Гущин недоуменно взглянул на своего гостя.

– Но это же роман? Беллетристика?

– Так точно. Но, судя по всему, автор неплохо разбирается в проблеме. Точнее - разбирался. Сам я не знаток, так, слышал кое-что краем уха, но показалось мне, что есть в этой книжке информация, которой в печати вроде бы не место. Я там отметил, посмотри, пожалуйста, и мнением своим компетентным поделись. Очень обяжешь.

Генерал недоверчиво хмыкнул, раскрыл книжку и просмотрел несколько абзацев, отчеркнутых красным карандашом. Минуту спустя с лица его исчезло пренебрежительное выражение. Быстро листая страницы, впиваясь глазами в текст с пометками Елизарова, он что-то беззвучно шептал полными красными губами. Наконец захлопнул книгу и с заметным негодованием швырнул ее на стол.

– Ну как?
– поинтересовался Елизаров.

– Да уж! В этом е...м государстве секретов больше не существует! Еще лет пять назад этот писака сраный десяточку бы у меня схлопотал за такие вирши!

Покорчевал бы тайгу на бескрайних просторах! Уж я бы...

– Он, Слава, пулю схлопотал, - напомнил Елизаров.

– А по заслугам, по заслугам!
– почти выкрикнул Гущин и вдруг осекся, заметив, как похолодели глаза полковника.

– Вот, значит, как...
– протянул Елизаров, не отводя взгляда от лица собеседника.

– Ты это... Ты что? Я так, фигурально. Времена сейчас - сам знаешь... Да не бери в голову. Я от сердца просто - развелось болтунов этих, опарыши какие-то, ей-богу!
– Гущин суетливо налил коньяк в бокалы, пододвинул к полковнику тарелку с закуской.
– Ну-ка, еще по одной! За упокой души писарчука, ха-ха!

Елизаров тост не поддержал, продолжал холодно разглядывать суетящегося хозяина. Тот отхлебнул коньяк, бросил в рот маслинку, пожевал, улыбнулся.

Смущение его прошло. Внезапно прошло - будто щелкнул какой-то внутренний переключатель.

– Ну что, разыграл? Разыграл, разыграл! Признавайся, волчара старый! расхохотался Гущин.

Елизаров с усилием улыбнулся.

– Я к тебе с делом, а ты оперетту здесь устраиваешь... Может, театралом от безделья стал?

– Много ты знаешь - от безделья! Я здесь как пчелка тружусь...

– На корте? Или с модельками?

– А! Что с тобой, с неразумным... Давай к делу.

Ты что же, полагаешь, что Контора могла писаку грохнуть?

– Не исключаю. Теперь.

– Брось!
– Гущин пренебрежительно махнул рукой.
– Убирать болтуна, когда уже произошла утечка... Накой?

Генерал заглянул в паспорт книги, присвистнул.

– Тридцать тысяч экземпляров! По всей стране...

Версия твоя - бред бывшего диссидента. Месть сатрапов режима и все такое... Для Боннэр оставь. Или сам романы собираешься кропать?

Елизаров пропустил ехидное замечание мимо ушей.

В болтовне Гущина все же проскочило то важное, за чем он сюда и приехал.

– Значит, утечка есть?
– тихо спросил он.

Генерал поколебался минуту, потом сумрачно бросил:

– Да!

И это "да", повиснув в воздухе, надолго прервало живой диалог старых знакомых.

И только когда бутылка почти опустела, беседа возобновилась и продолжалась далеко за полночь. А на страницах злополучной книжки появилось множество новых отметок.