Шрифт:
– И я мать этого ребёнка, – Айолика зажмуривает глаза.
Едва она признаётся, как в зале поднимается гул, в котором отчётливо слышится возмущение толпы:
– Не та мать, что родила.
– Да какая ж ты мать!
– Какая мать бросит своего новорожденного ребёнка!
– Ты не мать, ты перьица.
От каждого летевшего в неё обвинения Айолика вздрагивает. Она сжимает губы и сильнее смыкает челюсть. Взгляд от пола так и не отрывает.
– Тишина в зале суда, – стучу молотком.
Удивительно, но это срабатывает моментально.
– Продолжайте, госпожа Капуш, – обращаюсь к истице.
Она нервно поднимает голову и смотрит на меня. Всего одно мгновение, а потом снова опускает взгляд и отводит его в сторону.
– Я родила сына, – её голос дрожит, – вне брака.
Поднимается новая волна осуждения в её адрес. Если вспомнить, то у них нет разводов. На первом ужине с королём, когда знакомились с его доверенными лицами, один из министров заявлял о необходимом наличии целомудрия у невесты.
Будь на моём месте судья из их мира, то упомянутый ей факт он трактовал против неё. Но я из другого мира с другими ценностями.
– Отец ребёнка позвал вас замуж, когда стало известно о вашем положении?
Почему-то отца никто не винит.
– Да, ваше судейшество, – Айолика Капуш не поднимает взгляд.
– Почему?
– Я полюбила другого человека, – совсем тихо признаётся она.
Снова приходится стучать молотком, чтобы установить тишину в зале суда.
– Почему вы оставили ребёнка с отцом?
– Ваше судейшество, у нас всегда ребёнок в таких ситуациях остаётся с отцом, – подходит ко мне секретарь и подаёт пачку документов.
Сверху на ней указан номер дела и суть вопроса обращения в суд.
Открываю первую страницу, быстро пробегаю заявление истицы и едва сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть.
Дело принимает очень интересный оборот.
Отец ребёнка, покойный Дориш Звекоч, был владельцем обширного поместья, которое приносит хороший доход. К тому же у него имелся солидный капитал. В своём завещании мужчина сделал сноску, что до совершеннолетия ребёнка доступ ко всем средствам будет иметь опекун его единственного наследника.
Поднимаю голову и смотрю на истицу совсем иным взглядом. Знала ли она об этом завещании? Судя по ее внешнему виду, Айолика Капуш бедствует.
– Вы сейчас замужем? Где ваш возлюбленный?
– Мы с ним расстались пару месяцев назад, – истица качает головой.
Моральный облик по здешним меркам у неё явно отрицательный. Мой вывод подтверждают переговоры присутствующих.
Зал суда тихо гудит.
– Как взялась, Полина Андреевна!
– Это точно!
– Она быстро выведет эту перьицу на чистую воду.
– Хорошо, что позвали судью королевского отбора. Словно сам Единосущий привёл её нам.
От этих слов я словно просыпаюсь. Поворачиваю голову к князю. Тот тоже слышал это замечание. Он хмурится. Один уголок его губ кривится.
– Чем вы зарабатываете на жизнь?
– Так ведь знамо чем! – раздаётся чей-то крик из зала.
– Тишина! – я громко стучу молотком.
Возможно, женщина – не образец добродетели, но и оскорблять её неправильно.
– Или я попрошу его высокопревосходительство выпроводить крикунов из зала суда!
После моего заявления все взгляды обращаются к князю, который буравит меня голубым взором. Он гасит едва было вспыхнувшее пламя в своих глазах и кивает в подтверждение моих слов.
В зале воцаряется идеальная тишина.
Повторяю свой вопрос истице.
– Я швея, но заказов сейчас очень мало.
– Ещё раз спрашиваю, – я даже чуть-чуть наклонилась вперёд. – Почему вы оставили своего ребёнка с отцом?
Айолика Капуш поднимает взор тёмных глаз на меня. С минуту она раздумывает, рассматривая меня.
– У меня нет ничего. Я перебиваюсь непостоянными заказами. Что я могу предложить сыну?
– Что вы знаете об отце своего ребёнка?
– Владелец поместья, штат прислуги, повар, – перечисляет она, пожав плечами.
Я ловлю каждое её движение, мимику и интонации голоса. Всё указывает на то, что ей это безразлично.
– Тогда почему вы решили вернуть себе ребёнка?
– Потому что Дориш умер, – тут Айолика отвечает сразу и добавляет: – Ему было всего тридцать девять лет.
Её замечание вынуждает меня выпрямиться. Я кидаю взгляд на князя. Тот тоже напрягается, услышав эту информацию.