Госпожа Капуш медлит. Её взгляд бегает, ни на чём не останавливаясь. Особенно она старается не смотреть на малыша. Наконец, Айолика осмеливается взглянуть на ребёнка. Она тяжело вздыхает, облизывает губы и обращается ко мне:

– Ваше судейшество, можно принести таз с тёплой водой и полотенце?

Ещё не зная, смогут ли ей это всё предоставить, я киваю и поворачиваюсь к секретарю.

– Сейчас всё принесём, – выпаливает он и убегает из зала.

Пока его не было, госпожа Капуш осторожно берёт ребёнка, кладёт его на лавку, где сидела, и разворачивает пелёнки, которые были уже испачканы. Она аккуратно вытирает чистым краем перемазанную попу малыша. К этому времени секретарь уже принёс таз с водой и полотенце, которое Айолика перекидывает через своё плечо.

Женщина опускается на колени, потому что таз стоит на полу, и подмывает сына. Она покусывает губы и что-то тихо напевает. Когда госпожа Капуш оборачивает ребёнка в полотенце, тот уже перестал плакать. Он успокаивается и прислушивается к её словам, которые она мурлычет.

Со стороны кажется, что Айолика улыбается. Присмотревшись, замечаю, что она натянула губы в улыбке, а по её щекам бегут ручьём слёзы. Не обращая внимания ни на кого, женщина расстёгивает пуговицы на груди платья и прислоняет малыша. Тот ловко хватает ртом сосок и жадно чмокает.

По залу проходит гул нестройных голосов, возмущающихся поведением госпожи Капуш.

Плечи женщины трясутся. Она целует в макушку своего ребёнка, не сводя с него затуманенного слезами взора.

Я с трудом проглатываю ком, образовавшийся в горле, и сдерживаю подступающие рыдания. Резко встаю. Все взгляды устремляются на меня.

Айолика, поняв, что сейчас всё заканчивается, нехотя отбирает грудь у сына. Он недовольно гулит. К ней подходит няня, смотревшая за ребёнком во время процесса, и наклоняется, чтобы взять малыша.

– Не смейте забирать у матери ребёнка, – слова звучат твёрже и громче, чем я хотела сказать.

Няня даже подпрыгивает от звуков моего голоса. Айолика сразу же прижимает к себе сына. Её глаза широко раскрыты. Она кидает быстрый взгляд на соперницу, покрывающуюся красными пятнами, и снова смотрит на меня.

Госпожа Звекоч срывается со своего места, но её удерживает адвокат. Однако он не успевает закрыть ей рот:

– Она же…

Толпа ахает.

– Вы продажная судья! – выкрикивает вдова. – Я мать, а не она!

Справа от меня раздается щелчок пальцев – это князь применил магию, и госпожа Звекоч продолжает кричать дальше, но уже беззвучно.

Моё хмыканье привлекает повторно внимание к моей персоне, всё ещё стоящей. Кивком благодарю его высокопревосходительство. Обвожу взглядом зал суда.

– Любовь – это не слова, – ком пропал из горла. Слова даются легче. – Любовь – это поступки. И только одна из женщина поступила так, как нужно было именно ребёнку. Так поступает настоящая мать.

Смотрю, что в глазах многих слушателей появляется некое озарение. Такой блеск я видела обычно в глазах своих учеников, когда они доходили своим умом до правильного ответа.

– Нет ни одного человека, который бы не ошибался, – продолжаю, – но есть люди, которые не стремятся исправиться. Госпожа Айолика Капуш не является образцом добродетели, но имела смелость открыто это признать. Не имея честного имени, но имея любовь в своём сердце к сыну, она рискнула заявить права на ребёнка. Это достойно уважения. Таков мой вердикт, – и ударяю молотком по подставке.

Однако ропот недовольных не утихает.

– Прошу вас, ваше высокопревосходительство, собрать группу из компетентных людей, которые могли бы некоторое время проверять госпожу Капуш на предмет правильного исполнения опекунских обязанностей и контролировать финансовые расходы, чтобы не оставить ребёнка без средств к существованию.

Сперва фельтмаршалок смотрит на меня удивлённо, прищуривается, кивает и добавляет:

– Отчёты этой группы будут предоставляться мне лично.

Теперь гул сменяется одобрением.

Кидаю быстрый взгляд на великого князя. Неужели его персона столь влиятельна, раз его слова моментально поменяли отношение толпы?

– Моя клиентка считает приговор несправедливым, – адвокат, науськанный вдовой, повергает зал в тишину. – Она намерена обжаловать данное решение и подать прошение в королевскую канцелярию.

– Ваше высокопревосходительство! – врывается в зал заседания суда военный.

Он поправляет фуражку. После, чеканя шаг, подходит к князю и отдаёт честь. Фельтмаршалок кивает, давая разрешение продолжить.

– Вот бумаги, которые вы запросили, – подчинённый передаёт толстую папку. – Дориш Звекоч, боевой маг, ушёл со службы после тяжёлого ранения и занялся поместьем, которое досталось ему от дальнего родственника. По уже собранным уликам понятно, что Дориш никак не мог отправиться на встречу с Единосущим в таком возрасте. Это убийство.