– Если продолжишь в том же духе, я перегорю.

Над моим ухом раздался смешок.

– Не позволю.

Его пальцы, наконец, добрались до члена, обхватывая. Вырывая из меня первый стон.

Как же я хотел этого!

Он двинул кистью, и очередная капля смазки показалась на головке.

– О-о да-а-а… – задохнулся от ощущений.

Разве может одно-единственное касание и первая фрикция всего лишь в руку так сильно сжигать рецепторы? Меня будто поражала молния. Или бил электрический скат, а, может, жалила медуза.

Ярко, вкусно, погружая в миазмы порочности.

Я смотрел за его руками, переводил взор на лицо Жени, видел, как он наблюдает за собственными действиями и моей реакций на безраздельную власть, которую я ему вверил.

Это было странно: всего лишь стоять, неподвижно, не считая подрагивания от наиболее удачных движений чуть грубоватых пальцев. Вжиматься задом в твердый, восхитительно упирающийся в меня член, пусть и скрытый за одеждой.

Вообще, было что-то безумно возбуждающее в этом: я полностью нагой, тогда как он не потрудился даже расстаться с рубашкой. Весь такой приличный… и с замашками заядлого доминанта.

Но идти за Женей на этом пути было просто, правильно, желанно. Хотелось… услужить.

Не смешно ли? Как будто я вечный подчиненный… но с ним хотелось подчиняться. По крайней мере, сейчас.

Евгений сильнее надавил на член, вырывая из меня очередной стон. И тут же начал более интенсивно водить ладонью вверх-вниз.

– Я… так… кончу… – каждое слово выходило с придыханием. Я обрадовался, что догадался облокотиться, иначе ноги могли бы подвести.

– Кончай.

Он интенсивнее начал дрочить, и это стало последней каплей.

Я, зажмурившись, двинул бедрами навстречу его ладони и излился. Прямо на пальцы, что так умело подвели к оргазму.

Сердце выбивало чечетку, тело стало легким после испытанного удовольствия… но я хотел большего! Ощущал же, что картина возбудила Соболева, его член до сих пор упирался мне в верх ягодиц.

Развернулся в его руках, потянулся к губам.

Поцеловал довольно, благодаря за доставленные минуты блаженства.

– Хочу отсосать тебе. – Проговорил прямо в губы, толкая назад, к кровати. И тут же потянулся к ремню на его брюках, высвобождая из пряжки. Щелкнул пуговицей, а молнию вниз даже не успел потянуть, она сама разошлась под влиянием рвущегося наружу восхитительно-большого члена.

Стоило лишь ему сесть, я тут же упал на колени, устраиваясь между его ног. Потянул резинку трусов, высвобождая любимый леденец.

Тут же склонился, чтобы поцеловать головку.

Взглянул на Соболева, обхватывая его член пальцами.

– Не представляю, как я мог забыть подобное. – Снова прикоснулся к горячей, тонкой коже, унизанной рельефными венами. Пробежал по всей длине ладонью, а после языком.

Женя резко втянул воздух через нос, после чего выдохнул.

– Ты не касался меня без белья.

– Потому что ты не позволил.

Он кивнул… и расставил ноги шире. Молчаливо даруя эту возможность сейчас. Отыграться за свою первую дерзкую попытку перевести натурала на голубую дорожку.

И я с удовольствием приник губами к бархатистой коже.

Размеры Евгения, конечно, поражали. Если обхвачу его кулаком у основания, смогу три раза поставить кулак на кулак, прежде чем скроется головка.

Исполин… поместится ли во рту?

Толстый, длинный, идеально прямой… Осторожно начал проталкивать член в горло, медленно насаживаясь.

С первого раза не получилось, выпустил изо рта, добавил слюны, облизав его от яиц до самого верха, растер по всей длине, и снова склонился к сочной красноватой головке.

Обхватил губами, провел языком кругом, чуть втянул в себя кожу. Женя дернулся, его живот напрягся.

– Продолжай…

Как будто меня сейчас можно остановить!

С силой протолкнул головку глубже, специально проезжая по небу, вырывая сдавленный стон из Жени. Расслабил горло и медленно, сантиметр за сантиметром, опустился вниз.

Хотел уткнуться носом у лобка, но габариты были слишком растягивающими, казалось бы, подготовленный к подобным утехам рот. Все, что мне удалось – максимально, до пережатого дыхания, заглотить.

Промычал, отчего горло завибрировало, и вырвал очередной тихий стон у Соболя.

У меня выступили слезы, но я упорно, до горящих легких двигал головой в самом низу его паха, позволял толкаться как можно дальше, задевая головкой кадык, чтобы он ходил ходуном.

Отстранился, чтобы глотнуть воздуха, потянулся за его рукой, укладывая ладонь мне на затылок. Посмотрел в глаза.