– Хорошо, что не разбойники, – обрадовался Витус.

– Лучше бы это были они, – Альтаир глядел на играющих ребятишек с дикой жалостью, свойственной только сострадающему человеку.

Паренёк с топором заметил двух всадников и что-то невнятно прокричал, указывая пальцем на незнакомцев. Двое мужчин тут же выпрямились, посмотрели на чужаков, затем на малышню. Дети, словно котята, рванули в ближайшее жилище, как их и учили взрослые, которым даже не пришлось напрягать язык: суровый взгляд оказался лучше всякого слова. Вскоре замелькали и женские силуэты. Женщины забежали в дом следом за мелочью, бросив корзины с бельём наземь. Стирка прервалась.

– Большое семейство, – промолвил Витус, наблюдая за суматохой.

Из дома выскочила парочка вооружённых мужчин – подкрепление. Альтаир не чувствовал угрозы, только жалость, исходящую от вины.

Местные обыватели не предпринимали никаких действий. Стояли. Наблюдали.

– Мы смерть принесли этим людям, – Альтаир опустил веки и ушёл в глубины самого себя. Он был озадачен, обдумывал сложившуюся ситуацию.

В Витуса эти слова проникли, словно кинжалы в плоть, даруя ему вместо боли, осознание неизбежного – сервункул набредёт на поселение и повторится сцена, что была в степи.

Течение этой мысли прервалось ржанием лошади. Альтаир вздрогнул, открыл глаза.

Казалось бы, проблем никаких нет. Требовалось только предупредить людей о возможной угрозе и уйти прочь, оставив право выбора местным. Однако такой выход из ситуации, из глубин совести был тупиковым для собратьев.

Лошадь Альтаира пошла вперёд под его руководством. Не торопясь, огибая деревья так, как вода обтекает камень, он приближался к настороженной группе мужчин, похожей на небрежную шайку разбойников.

Не дойдя до них шагов десяти, он остановился, дабы не нервировать хозяев здешних земель. Птицы и насекомые затихли. Лес, затаив дыхание, наблюдал за происходящим, ожидая, когда тишина растворится в звоне клинков и мучительных воплях их носителей.

Пять пар глаз смотрели на Альтаира с недоверием, ожидая подвоха.

– Мы с миром, – без эмоций изрёк он, показывая открытые ладони.

Местные переглянулись, кроме одного, который, как подсказывала чужакам интуиция, был вожаком. Этот жилистый мужчина, проходивший по земле полвека, молча давил взглядом ближнего всадника. Распахнутая рубаха оголяла длинный шрам на его волосатой груди, расположившийся по диагонали, от плеча до нижних рёбер.

Здешние защитники сформировали из своей неуклюжей толпы полумесяц, почти окружив предполагаемого неприятеля. Один из северян решил нагло обойти Альтаира со спины, но Витус приблизился на несколько шагов к товарищу, ликвидировав возможное преимущество противника. Отчаянный керохиец одумался и остановился.

– Не советую, – предостерёг бесшабашного тактика Альтаир.

– Какой породы будете?! – рявкнул косматый поселенец, храбрость которого исходила от скудности ума, а не от чувства превосходства.

Альтаир спрыгнул с лошади, вытащил два кукри, надёжно прикреплённых к седлу. Крылья сокола, так их называли. Это были клинки длинной в шестнадцать дюймов, не беря в расчёт рукоятки. Они имели обратный изгиб с заточкой по вогнутой грани. Гравировка, понятная лишь посвящённым, изящно обвивала боевую часть оружия. А непревзойдённая сталь придавала им поистине величественный вид, внушающий страх и уважение.

Местные дружинники напряглись, когда Альтаир встал между ними. Краем глаза он заметил парнишку на крыше одной из изб, трусливо выглядывающего из своего укрытия. Загнало его туда не любопытство, а желание помочь точным выстрелом. Северяне с малых лет учились обращаться с оружием и не бояться драки.

Витус подогнал кобылу ближе к поселенцам и приготовил метательный ножик к вступлению в бой. Керохийцы, как ему было известно, вспыльчивый народ, поэтому меры предосторожности требовали применения.

– Братство, – без высокомерия произнёс Альтаир, осматривая сморщившего нос космача.

– Не знаем таких, – буркнул кто-то слева.

По общей реакции было понятно, что северяне не лгут.

Многовековых легенд об ордене ходило много, и пройти мимо ушей всех стоящих там керохийцев они не могли. Даже отшельники, живущие в уединении, что-то да слышали о Братстве, поэтому Альтаир не до конца поверил им.

– Чего надобно? – вожак поправил на себе грязную, поношенную рубаху, имеющую тот же серый цвет, что и его лицо.

Отравляющее душу чувство жалости и вины преобразовывалось в безразличие. Альтаир открыто вывалил наружу своё презрение к этому сборищу. Оно стало ему омерзительно из-за грубости, вылетающей из их ртов.

– Опусти лук, – его внимание привлёк низкорослый лучник с дрожащими руками.

Парень неуверенно держал своё дальнобойное оружие, что указывало на отсутствии боевого опыта. Его конечности онемели, а густые брови сдерживали стекающие со лба капли пота.