– Дурочка моя, – она рассмеялась, прикрыв рот пальцами, хотя больше самой Марго продолжали смеяться её трясущиеся плечи.

Из соседней двери с табличкой «Бакалея» показалась низенькая круглая фигурка. Владелец выглянул на улицу. В его пухлой руке были зажаты мокрая тряпочка и кусочек мела – похоже, чтобы сменить надпись на меловой доске перед входом.

– Это мистер Ледум, – шепнула Марго. – А там…

Она указала в сторону, но вдруг о чём-то вспомнила и замолчала.

Мистер Ледум оказался неторопливым мужчиной средних лет. Он носил старенькие брюки, подобранные ремнём под кругленьким животиком, на который как на глобус был натянут клетчатый жилет. Из-под жилета виднелась рубашка с коротким рукавом, в которой ему всё равно было жарко – с загорелого лба, попавшего во вражеское окружение залысин, стекали струйки пота.

Заметив нас у крыльца, бакалейщик расплылся в вежливом приветствии и, приняв явно неудобную позу вполоборота, стал сосредоточенно стирать надпись с доски. Наверное, мистеру Ледуму казалось, что никто не замечает, как он украдкой поглядывает через дорогу.

По ту сторону улицы, где расположился цветочный бутик, среди разноцветных ваз вертелась худенькая светленькая девушка. Выглядела она неестественно беспечно, как и бакалейщик, и временно обладала таким же любовным окосением от тайной перестрелки глазками. В лёгком платье лилового оттенка, с бледной кожей и неземными, даже скорее инопланетными пропорциями лица, она была похожа на лесную фею.

– Добрый день, мистер Ледум!

– Добрый день, мисс Астильба! – зарделся бакалейщик, улыбаясь во весь рот, и принялся ещё усерднее натирать меловую доску.

Мисс Астильба энергично помахала ему, но сразу отвернулась и увлеклась делом – стала медленно и аккуратно сливать воду из ваз в решетку водостока, точно из канализации на неё могло наброситься чудовище или какой-нибудь зубастый клоун с красным воздушным шариком.

Марго заговорщически сияла, беззвучно, но в лицах передразнивая героев любовной драмы. Я покачала головой и потянула её в сторону особняка Равелов – смотреть здесь было не на что.

Вот уж точно, во всём виноваты «бесстыжие сплетники».

Мистер Делир напрочь забыл об обещании помочь мне, или, может быть, передумал. Всю следующую неделю от него не было никаких вестей, и в библиотеке он тоже не появлялся.

Как-то раз, исключительно по воле случая, я увидела его выходящим из аптеки на другой стороне улицы. Не замечая меня, мистер Делир перешёл дорогу и спокойно прошествовал мимо. Он с кем-то беседовал по телефону, а мешать разговору было невежливо, так что я промолчала, провожая его взглядом.

В другой раз заметила его на террасе кафе. Он пил американо, увлеченно вгрызаясь в свежий том «Бездны ужасов» Томаса Сиберия – эту книгу не нужно было видеть близко, чтобы узнать: обложка анатомически мясного цвета с острыми как лезвия серебряными буквами. Просто попадаясь на глаза, она каждый раз нагоняла жути.

Последней каплей стал случай, когда я любовалась миниатюрным замком из янтаря в витрине магазина, а мистер Делир остановился в двух шагах и уставился сквозь меня. Он и бровью не повёл, продолжил свой путь. О какой помощи могла идти речь?

Может быть, это к лучшему. Я слишком зациклилась на мистере Делире в роли Deus Ex Machina 11 , и это меня морально расслабило. Он ничего мне не должен.

В последние дни мне разонравился непоколебимый покой залов городской библиотеки. Писала я в основном дома и иногда выходила на прогулку. Впрочем, в Атермонте невозможно было просто гулять – жара и перепады высоты превращали обычный шаг в тренировку. Не представляю, как Марго умудряется бегать по этим холмам.

И всё-таки в этот раз я выбралась на свет божий вовсе не для того, чтобы успокоить Марго, убеждённую, будто я готова всю жизнь просидеть взаперти. Я искренне, нежно полюбила улочки Атермонта. Живые, дышащие лёгкостью, они завораживали пестрыми красками, зеленью и тайнами. Мне нравилось бывать и у моря, и на юго-западе, у подножия огромной горы. Ноги гудели от усталости, мозоли ныли под аппликациями из пластыря, но город манил неизведанностью.

Едва стоило ступить на улицы Атермонта, в глаза сразу бросалась ослепительная чистота. Город точно обернули гигантским свежевыстиранным пододеяльником. С непривычки мне казалось, будто всё здесь без остановки драят и чинят, как только я отвернусь, потому что дворников на улице видно не было. Не следить же за ними, в самом деле.

Как оказалось, здесь было много не только детей, но и пенсионеров. Старички и старушки здоровались со мной в сквериках и магазинах, на набережной с солнцезащитными зонтиками, в парке с умильно серьезными собачками, на детских площадках вместе с внуками – и мне впервые в жизни совсем не было стыдно за то, что я молода, полна сил, быстро хожу и наслаждаюсь жизнью, как это обычно бывало перед немощностью пожилых людей.

Это были такие маленькие сияющие счастьем безвозрастные леди и джентльмены. Интеллигентные, аккуратные, доброжелательные – они никогда не навязывали мне своего общества, учтиво подсказывали дорогу и от вежливости расцветали улыбками. Женщины носили модные шляпки, мужчины держали в руках резные тросточки – именно держали, а не опирались на них, и при желании могли дать фору в скорости даже мне, пока я постыдно запыхалась на склонах Чёрной горы (оказалось, я угадала с названием). Что полностью покорило меня в старожилах Атермонта – задорный огонёк в глазах, точно им вовсе и не было по семьдесят лет.