Легко сказать! Заткнуть дырку, которой и не видишь! Все так же прыгая между бочек и ощупывая их руками словно подушки, Гриша все же нашел на одной из бочек маленькое отверстие, из которого била упругая струйка. Ему удалось повернуть бочку этим отверстием кверху и струйка сникла. В кармане телогрейки по счастью нашлась какая-то тряпка и Гриша, как сумел, загнал её в дырку.

Антон свернул с дороги в какие-то кусты и выключил мотор.

Тишина обрушилась как удар. Антон подошел к прицепу и сказал тихо.

– Подождем. Кажется, кино окончилось.

Гриша хотел было спросить, о каком кино, собственно говоря, шла речь и в какую историю он влетел вторично, едва только покинул палаты своего спокойного сумасщедшего дома, но сообразил, что вопрос не ко времени, а может и вообще неуместен.

Через несколько минут все той же тишины в руках Антона вспыхнул фонарик и он тщательно, молча обследовал бочки. Нашел дырку, забитую Антоном и похвалил.

– Молодец, ты мужик рукастый.

Но от этой похвалы Гииша вдруг рассердился и спросил решительно.

– Ворованную водку везем?

– Спирт.
– поправил Антон.
– И не ворованный, а контробандный.

От такого обьяснения ничего понятней для Гриши не стало и он спросил тем же тоном.

– А кто в нас стрелял? Милиция?

– Да черт их каждый раз знает! Охотников много! Может менты службу справляли, свой кусок пирога оторвать хотели, а может и ещё кто свою долю от этого дела откусить хотел.

– От какого дела?

– Да пока этот спирт с Кавказских гор до нас докатится, на нем, считай человек сто руки погреют.

– А вам он для чего?

Антон негромко рассмеялся.

– Ваньку что ли ломаешь, иль совсем без понятия? Спирт - второй хлеб. Я-то с ним ничего особенного не химичу. Продаю на один подпольный заводик, так из него водку делают и нашему брату продают. У меня навар пара-тройка рублей с литра, а уж сколько после меня накручивают - не сосчитать. Не вникай ты в это государственное дело, все одно не поймешь.

Он посветил фонариком сперва в лицо Гриши, потом в свое и сказал виновато.

– Извини, что я тебя так подставил. Помошник мой сегодня уехал, а не хотелось такое выгодное дело упускать...

– Убить могли.
– пробормотал Гриша и полез в кабину машины.

– Когда-нибудь кого, конечно, убьют.
– рассудительно заметил Антон, усаживаясь к рулю.
– Но пока Бог миловал, хотя промышляем уже третий год. он сильно хлопнул Гришу по плечу.
– Испугался?

– Не знаю. Не успел.

– Ладно! Свою тысячу ты отработал! И ещё половина сокровищ моего дядьки Станислава - твои! Да только учти, что этот клад сумасшедший закопал, так что вполне может оказаться, что там куча дерьма! Что там ещё старики могли скопить?

Антон запустил двигатель и тронул машину с места.

Все происходило обыденно - контробандный спирт в прицепе, стрельба, разговоры о сокровищах. Это не героика бутлегеров Америки периода "сухого закона", как её понимал Гриша. А здесь - никто этими обстоятельствами ничуть не надрывал души. Жена Антона Людмила провожала мужа на мероприятие явно ей известное - и даже слова не сказала. Преследование прекратилось так же беспричинно, как и началось. Так что никакое "кино", как определил было события Антон, - это действо категорически не напоминало. Все пресно и скучно, будто поехали вечерочком, чтоб нагрузить в прицеп навоз для удобрения полей.

Так же по деловому Антон прикидывал и ситуацию с "кровавыми сокровищами":

– Об этих ценностях дядька Станислав заговорил после похорон моего отца, то есть его брата. С этого момента, считай, и сам с разума соскочил. Кто-то к его мозгам "подключаться" начал. А батя мой был тут фигурой известной! Аксакал, как на Востоке говорят. Ветеран войны. Прошел от Сталинграда до Берлина. Зашибал, доложу тебе, по черному. Но мужик был толковый, хотя работник не шибко. Так что если у него и был какой клад, то он его давно в бутылку слил. Как там дядька написал: "сокровище под крыльцом, заведенияч, где русский человек отдыхает по суботам?" Тоже мне шпион-разведчик зашифровал! Ясно, что о бане толкует. Старая баня, где его дом был, она уже развалилась давно, до пожара. Но - найдем.

Они снова соскочили с накатанной дороги, проехали полем, а потом краем небольшого пруда, возле которого темнело несколько полуразрушенных строений. Фонари над улицей села светились где-то в полукилометре.

Антон остановил машину, достал из ящика лопату и позвал Антона за собой.

Они добрались до черных и гнилых остатков бани - без крыши, без дверей.

– Посвети.
– Антон передал Грише фонарик и лопатой, в несколько ударов отодрал от низкого крылечка несколько досок.

Копал он умело и недолго, прежде чем штык лопаты лязгнул о железо и Антон воскликнул удивленно.