– Убирайся отсюда, пока цел! – яростно выкрикнула Сьюзен, теперь сама наступая на Сэма. – Оставь меня в покое, слышишь!

Сэм бросил мимолетный взгляд на клинок и на всякий случай отступил на шаг. Направленное на него оружие ничуть его не пугало, но, похоже, он не на шутку разозлил ее, и лучше не нервировать ее лишний раз.

– Ты меня не так поняла, – как можно мягче произнес волшебник, стараясь не делать резких движений и растягивая губы в самой обворожительной улыбке. – Я всего лишь хотел попросить прощения за то, что обидел столь прекрасную даму.

«Тоже мне, дама! – тут же мысленно сплюнул Сэм. – Дикарка деревенская, на людей с ножом кидается!»

Видимо, его слова прозвучали недостаточно искренне, потому как в напряженной позе девушки ничего не изменилось – она выглядела как загнанная в угол тигрица, готовая в любой момент накинуться на своего обидчика и растерзать его.

– Извиниться? Ты издеваешься что ли? – голос дочери кузнеца дрогнул, и она отвела взгляд. – Можешь катиться со своими извинениями туда, откуда пришел.

– Глупая девчонка! – не сдержался маг, дернувшись вперед, отчего чуть было не напоролся на лезвие. – Я ведь серьезно! Ты мне очень понравилась, и я на самом деле раскаиваюсь, что нагрубил тебе. – Улыбнувшись еще шире, он медленно протянул ей цветок, а внутри все так и кипело от злости.

Возможно, его показная миролюбивость, все же подействовали – Сьюзен медленно, помявшись в нерешительности, опустила оружие, и в замешательстве уставилась на цветочек в его руке. Пользуясь моментом, юноша тут же бросился к ней, коротким и точным ударом выбивая кинжал из ее руки. Клинок отлетел в сторону и затерялся в соломе, а волшебник тем временем перехватил инициативу, вновь оттесняя Сьюзен вглубь стойла.

– А вот теперь поговорим серьезно, – совершенно другим, полным холодной ярости, голосом произнес Сэм, крепко схватив ее за плечи, и чуть сильней, чем нужно, прижав к стене.

Девушка испуганно вскрикнула, и Стилл услышал, как учащенно забилось и затрепыхало ее сердце. Их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и он смог как следует рассмотреть ее огромные зеленые глаза с густыми ресницами, в глубине которых сейчас плескались гнев и страх, точеный носик и полные губы, нервно закушенные и оттого побледневшие.

«А она весьма недурна собой» – подумалось вдруг Сэму, борясь с зарождающимся желанием, не желая признаваться себе в том, что она могла бы ему понравиться.

– Ну, чего ты так испугалась? – немного оттаяв от подобной близости, он сменил гнев на милость, и насмешливо поинтересовался у сжавшейся в его объятиях Сьюзен. – Я что, похож на бандита или разбойника? Я всего лишь хотел тебе кое-что предложить, и поверь, от таких предложений не отказываются. Ты просто не представляешь, насколько тебе повезло…

Он не договорил. Эта чертовка ни с того ни с сего заехала вдруг ему коленом между ног, и от резкой боли парень согнулся пополам, а последовавший за этим сильный толчок в бок отправил его на землю. Перед глазами потемнело, и все, что он мог сейчас, это жадно хватать ртом воздух, скорчившись в позе зародыша на холодной земле.

Когда же он, наконец, отдышался и пришел в себя от боли, поблизости не было ни единой души. Проклиная на все лады и зловредного призрака, и эту сумасшедшую девицу, которая чуть не угробила его, мрачный как туча, волшебник покинул конюшню и отправился на поиски своей лошади, которую так необдуманно бросил где-то посреди города.

***

Старый деревянный дом с облезлой, и местами обрушившейся черепицей видал и лучшие времена. Когда-то здесь жил один зажиточный купец со своей семьей, и здание гордо сверкало на солнце своей красной крышей, а мощные стены, срубленные из толстых бревен, делали жилище надежным и теплым в самые суровые морозы. Но вот уже много лет как дом был заброшен: дерево прогнило от времени и влаги, отчего крыша грозила вот-вот обрушиться, а стены внутри покрывала вездесущая плесень и воздух был пропитан затхлостью. Это жилье находилось в самом заброшенном уголке города, на окраине, и оттого никому не было до него дела. И потому, когда восемь лет назад Сэм со своим призрачным спутником наткнулись на это место, оба дружно решили, что лучшего пристанища им не найти. Потребовалось несколько лет, чтобы как следует обжиться внутри: подлатать крышу и стены, расчистить и обустроить пару жилых, а главное – понять и принять, что здесь теперь их дом.

Все это время, долгих восемь лет Сэм Стилл не то чтобы жил, а скорей выживал, добывая себе пропитание всеми возможными способами: охотился в пригородных лесах, сотрудничал с такими же беглыми магами, как и он сам, и пару раз, когда совсем было тяжко, оказывал услуги местной воровской гильдии. Впрочем, последние оказались ему полезней, чем он им. Ворам плевать было на его прошлое и на то, за какие преступления его преследуют Охотники. Можно сказать, что они приняли его как родного, и даже помогли в паре его вылазок во дворец, когда ему надо было добраться до архива в поисках документов. Но, несмотря на это, волшебник старался не доверять никому, кроме Армуса, здраво рассудив, что чем меньше он сближается с кем-то, тем больше у него шансов осуществить задуманное. Хотя, на самом деле, он просто боялся, что снова открыв кому-то душу, неизбежно столкнется с предательством или очередными потерями.

Не без помощи опытного Армуса, он укрыл свой дом пологом двух сплетенных воедино заклинаний – невидимости и отвода глаз, и здание для всех просто перестало существовать. Подобное волшебство отняло все его силы, выжав его досуха, и он неделю провалялся пластом, восстанавливая свой магический резерв. Но это того стоило. Стены здания впитали в себя всю магию, и теперь заклятие снять можно было, только разрушив сам дом.

Но недавно у них поселился новый жилец. На пыльном чердаке, забитом всяким хламом, в самом углу появилась кровать, на которой на неопределенный срок обосновался Его Высочество принц Стефан. И не сказать, чтобы он слишком возражал против своего присутствия здесь – сейчас он вряд ли мог возразить хоть что-то, потому как спал мертвецким сном, в который погрузила его магия Сэма. Это положение дел вполне устраивало остальных жителей дома, и люк на чердак был надежно заперт на защелку, оставляя королевское тело до поры до времени покрываться слоем вездесущей пыли и постепенно сливаться с окружающей обстановкой.