– Да, я с вами откровенен и честен. Мне нужны деньги и очень сильно. Я боюсь вновь остаться лишь с их обещанием. Один раз любой может попасть, второй – уже тенденция. И я категорически против того, чтобы допускать её появление в своей жизни.

Павлов откинулся на спинку дивана, расставил ноги шире, вздохнул. Я взглянул на его пах и тоже вздохнул – бедная моя, бедная задница.

Витающую в воздухе злость, казалось, можно было пощупать руками, как и сгустившееся напряжение между нами. Отталкивая настроившегося на быстрый перепих мужика и требуя с него денег, я рисковал получить пару ударов по рёбрам, а может, и подтереться мечтами о тысячах шелестящих купюр. Павлов мог разозлиться и послать меня на хер – не свой, а тот самый, общественный, от знакомства с которым у всех удовольствия ноль.

Но разве у меня был другой выход? Как поставишь себя с самого начала, так и пойдёт. Науке от Лидии Лазаренко спасибо. Поведи себя я с ней жёстче, протолкни «деньги вперёд», многое бы для меня сложилось иначе. Не сидел бы сейчас здесь, не мучился стояком, не ждал бы взрыва от Павлова – и в обычном состоянии опасного, а сейчас распалённого и жёстко обломанного.

Он вроде как держал себя в руках, не бесился сверх меры, но это ведь только пока. Всё могло измениться в любое мгновение. Но если вновь, разозлившись, он пустит в ход кулаки, то пусть подавится своими деньгами. Я ещё не настолько отчаялся, чтобы такое отношение терпеть.

– Мне нравится, продолжай в том же духе, – неожиданно сказал Павлов.

Я посмотрел ему в лицо – молча, но с рвущимся с языка: «Э-э, чего?»

– Твоя честность как глоток свежего воздуха, – объяснил Павлов без лишних просьб от меня.

Фух, пронесло. А то я уже заранее жалел свои рёбра.

– Да без проблем! – Я оскалился во все тридцать два. – Считайте, что из моего рта всегда веет бриз.

– Никогда не врёшь? – Он снисходительно фыркнул. Мол, рассказывай свои сказочки дальше, сопляк.

– Зря не верите. Мама всегда говорила, что, в отличие от брата, я слишком ленив, даже чтобы толком соврать. Когда-то меня это обижало, а потом я оценил её слова и свою правоту. Да, мне лень врать. Нужно помнить, кому что сказал, контролировать каждое слово, придумывать версии и легенды. Ну уж нет, всё это требует слишком много энергии.

Павлов кивнул, и я воодушевился. Уж лучше про враньё поболтать, чем думать о неслучившемся между нами, но таком желанном сейчас телу сексе. А проклятый стояк всё не спадал.

– Легче один раз сказать правду, даже если она кому-то не нравится. А то врёшь, снова врёшь, ещё врёшь, буквально тонешь во всём этом дерьмище. Удовольствие исключительно для извращенцев. На мой вкус – а ну нах. Я лучше буду держать язык за зубами, чем что-то выдумывать.

– Ты прав. Намного достоверней соврать, всего лишь кое о чём умолчав.

Павлов прекрасно меня понимал. Делал так же?

– Такое же практикуете? – спросил я, глядя ему в глаза. – Если да, и это касается нашего договора, то, пожалуйста, просветите меня о том, что обычно печатают очень маленькими буквами в самом низу, так что даже со стопроцентным зрением хрен прочитаешь.

Павлов усмехнулся, словно ему нравилась моя болтовня. Он больше не выглядел злым и справился с собой быстрее, чем я. А у меня на него всё ещё, сука, стояло.

– Я предпочитаю честные игры. Говорил тебе уже об этом, но повторю: за предательство, измену, интриги за моей спиной, и даже если на тебя выдут какие-то люди, чтобы вынудить тебя что-то сделать против меня, а ты мне об этом не скажешь – шкуру спущу. – Он дёрнул уголком рта. – Не фигурально.

– Были прецеденты? – с оптимизмом смертника спросил я. Не верить его предупреждению не было оснований.

– Если я что-то обещаю, то всегда выполняю.

– И всё же, – повторил я. – Не хотелось бы стать жертвой маньяка.

– Мне казалось, ты умный парень и понимаешь, что есть болтовня, а есть серьёзные разговоры. У нас с тобой сейчас вариант номер два.

Ясно, не скажет он ничего больше. Хотя зачем? Мне хватило информации и так. Я откинул волосы назад, потёр лоб, щёки. Ширинка уже меньше давила на член, спасибо вспыхнувшей в голове картинке, как Павлов сдирает с меня, живого, кожу, а я белугой ору. Спасибо, подсознание, больше такого не нужно.

– Да ладно вам пугать, уже пуганный. И с чего бы мне вообще вас предавать?

– Потом расскажешь, на чём тебя подловили. Когда и если подловят.

– Ха-ха, – мрачновато ответил я. – Ну ладно. Не будем о грустном. Дав слово, я его обычно держу.

– Да? – Павлов приподнял одну бровь, кого-то мне этим маленьким жестом напомнив.

– Разумеется. Вы серьёзный человек, и я понимаю, какие последствия меня ждут, если я вас подведу. Вы же сами сказали – у нас с вами контракт, а это значит ответственность, обязательства и оплачиваемая работа. – Я хотел вернуться от сдирания шкуры к шкурным вопросам и понадеялся, что намёк будет понят.