Наскоро приготовив салат и разогрев обед, накрыла на стол. Долго и критично разглядывала сервировку, понимая, что Герман скорее всего, не привык к обыденности и простоте блюд.

Но мне хотелось отблагодарить его хотя бы так.

Неторопливо, почти бесшумно пошла в зал, но даже не смогла переступить порог, так и застыв в дверном проеме.

Кроватка была почти собрана, чего нельзя было теперь сказать обо мне.

Я рассредоточено скользила взглядом по фигуре Германа. На нем уже не было рубашки. Широкие плечи с поблескивающими каплями пота. Мускулистая спина, не скрытая теперь от моих глаз ничем. И сильные руки, которые могли сделать мужскую работу, а могли успокоить, когда я нуждалась в поддержке.

Долго оставаться незамеченной не вышло. Герман выпрямился, очевидно закончив со сборкой, и отступил на шаг назад, слишком близко приблизившись ко мне. Моя попытка вновь сбежать — провалилась. А вернее, я просто споткнулась о порожек, и, чтобы избежать падения, выставила руки вперед, упершись ладонями во влажную спину. Герман молниеносно развернулся, перехватил мои запястья и помог устоять на месте.

Так и замерли почти в дверях комнаты. Я с огромным пузом и большим количеством сомнений. А он… красивый, по пояс обнаженный… крепко держащий меня за руки.

— Мне стало тесно… и как-то душно в рубашке… — поспешил объяснить Дане свой внешний вид, потому что девушка чувствовала себя неловко.

Об этом говорил румянец на ее щечках и смущенный взгляд карих глаз, который был где угодно, но только не на моем лице.

— Да, все нормально, правда, — выдохнула она.

Не спешила отстраниться, а я продолжал удерживать ее кисти в своих руках. Падения мы сбежали, неловкость момента потихоньку сошло на нет, и я решил пойти ва-банк, под действием будоражащих флюидов притяжения, которые витали в комнате.

Притянул Дану к себе. Отпустил ее руки и сразу обнял за хрупкие плечи. Девушка заметно напряглась, легонько уперев ладони мне в грудь. Во все глаза смотрела на меня: пугливо, но вместе с тем с интересом и словно выжидающе.

Мне до дрожи хотелось поцеловать ее. Об этом я мечтал уже очень давно. Невесомо коснулся ее лица. Большим пальцем провел по точеной скуле. Убрал выбившуюся прядку темных волос за ушко. И не разрывая зрительного контакта, приблизился к ее губам вплотную. Замер. Позволил ей решать, чего она хочет…

И Богдана решила! Мягко оттолкнув меня, вымученно улыбнулась, а потом и вовсе отпрянула в сторону.

Нервно осмотрелась по сторонам, словно пыталась найти тему для разговора. Хотела разрушить повисшее между нами молчание и ту неловкость, которую я создал.

— Боже, какая прелестная кроватка, — воскликнула Дана, прикладывая ладони к груди.

Посмотрела на меня с мольбой и извинением.

Я отмер. Перевел воодушевленный взгляд на кроватку и обошел ее по кругу.

— Куда мы ее поставим? Может у окна? Или поближе к дивану?

Старался вести себя непринужденно. Делать вид, что ничего не произошло, и видел, что Дана благодарна мне за это.

Конечно, она не была готова. Чего я хотел? Чтобы она вдруг воспылала ко мне чувствами? За помощь с клиникой и детскую мебель? Этого было чертовски мало, чтобы исцелить девушку, заклеить ее раны и научить вновь верить людям. Мужчинам, если быть точнее.

Наверняка сейчас, без рубашки, в ее маленьком мире, я был ни к месту. Нарушал ее спокойствие. А должен был стать успокоением!

Под командованием Богданы перенес кроватку, расположив ее возле окна. Надел рубашку и наспех застегнул несколько пуговиц. Дана заметно расслабилась.

— Я накрыла на стол, — объявила немного смущенно.

— Отлично, — потер ладони. — Я чертовски голоден…

Наш запоздалый обед проходил в приятной беседе о том о сем, и мы не поднимали тему «нас». Я признался Дане, что она мне нравится, еще в кафе, в тот день, когда покупали кроватку. Возвращаться к этой теме было неуместно, ведь девушка всячески игнорировала искры, которые время от времени пробегали между нами. Намеревался ли я отступить?..

Возможно сделать все, чтобы ни Дана, ни ее ребенок ни в чем не нуждались, а потом просто уйти? Так было бы лучше для каждого из нас!

Однако я так сильно привязался к девушке, так ею дорожил, что уже не мог и представить своей жизни без нее. Восемь месяцев наблюдений, а теперь еще и личное знакомство — мне казалось, что я был влюблен в Дану вечность! А она вечность, не отвечала мне взаимностью.

На самом деле она знала меня всего шесть дней. Слишком мало, чтобы доверять.

— Завтра нужно вновь поехать в клинику, — озвучил то, что должен был, сразу как мы закончили трапезу.