– Герман, ты сумасшедший, – повторяю я снова и останавливаясь посередине кухни, поднимаю голову к потолку, начинаю смеяться. Только отчего-то получается смех сквозь слезы.

Я стою так недолго, всего несколько секунд, но громкий “смех” успевает поцарапать мне горло. Герман стремительно подходит ко мне и крепко прижимает меня к себе.

– Роднуль, ну что ты, как маленькая, а? Сама сказала, что волноваться нельзя, – встревоженный голос Германа только усугубляет мою люб… мое отношение к нему, тут же поправляю себя мысленно. Душа трепещет и сердце сжимается в маленький комочек не от этого чувства, это все от благодарности.

– Я не волнуюсь, – шмыгаю носом, смахивая слезы, – ты, видимо, совсем не понимаешь, что все то, что ты делаешь для меня, все ЭТО повергает меня в шок. Это не волнение, Герман. Это шок.

Мужчина в некотором роде замирает в оцепенении от моего признания, отпускает меня, отступает на шаг назад, а я, повинуясь неконтролируемым эмоциям, поддаюсь вперед, кидаюсь ему на шею и стискиваю так крепко, насколько хватает сил:

– Я не уеду, – шепчу ему в ухо. – Останусь.

Все что происходило дальше было больше похоже на сон.

Герман подхватил меня под ягодицы, заставляя тем самым обвить его бедра ногами. Герман делает несколько шагов и вот мой зад упирается в столешницу. Мужчина отрывает меня от себя и, удерживая челюсть ладонью, заглядывает мне в лицо:

– У тебя просто нет выбора, роднуль, – хищный оскал кривит губы, пронзительный взгляд прожигает желанием.

Но я, черт побери, не боюсь. Я смело встречаю его откровенный, голодный взгляд, от которого меня начинает трясти. Кровь по венам мгновенно разгоняется и спустя несколько секунд вожделение пульсирует внизу живота, вызывая во мне первобытные потребности: подчиниться, покориться, прогнуться под тем, кто может подарить наслаждение.

– А я его уже сделала, – глухо отвечаю, вскинув подбородок, – мой выбор: ты.

В ту секунду, когда на меня набросился Герман, мне показалось что он издал утробный рык. Мужчина будто сошел с ума. Он сорвал с меня куртку, потом все вещи, что были на мне, затрещали по швам и, спустя несколько минут они из ненадобности были отброшены в сторону.

– Ты… Зря это сказала, роднуль, – проронил Герман, жадно выцеловывая каждый миллиметр моей кожи на груди, у меня от этих действий кругом шла голова. Я вообще перестала соображать, полностью отдаваясь ощущениям. Его слова показались мне монотонным гулом, транслирующим где-то, но явно не в моем рассудке.

Поддерживая меня одной рукой под лопатки, мужчина уперся руками в стол, навис надо мной. Его губы, язык – это было что-то невероятное, они творили такое, что захватывало дух.

Вжух. Я приоткрыла глаза, с любопытством наблюдая за тем, как Герман раздевается . Остервенело срывает куртку – отбрасывает в сторону. Туда же через миг летит свитер и майка. Вжух. Спускает штаны и у меня от вида его возбужденного члена, упирающегося в ткань трусов, волнение перехватывает горло.

Нет, я не забыла какой он большой, я иногда воскрешала его в своих фантазиях, но все же на яву он выглядит немного устрашающе:

– Боишься? – настороженно интересуется мужчина.

– Нет, – отвечаю честно и для пущей наглядности поддаюсь бедрами вперед. – Не боюсь.

– Ася, – стон-хрип вырывается изо рта Германа и его длинные пальцы впиваются в мои бедра.

Падаю на локти, запрокидываю голову назад, приподнимаю бедра, когда чувствую как его крупная, влажная от смазки головка оказывается у входа в мое лоно.

Мой позвоночник молнией простреливает предвкушение. Но Герман почему-то медлит. Тогда я, недовольно заерзав в его руках, чуть толкнулась вперед попой и охнула, когда головка члена скользнула в мою влажную глубину.

– Боже, – распахнув глаза простонала, немного выгибаясь навстречу мужскому достоинству.

Я не могла поверить в то, что он вошел в меня так легко. Мне нужно было это увидеть.

– Боже, – выдыхаю снова, когда Герман, толкнувшись бедрами вперед, погрузился в меня еще глубже.

Меня прошиб пот и кожу покрыла испарина. Я сжалась. Не от боли, нет. Мне просто это было так дико, так невероятно потому как член мужа не отличался выдающимися размерами, но даже с его размерами, я иногда чувствовала дискомфорт, а здесь…

– Расслабься.. – утробным голосом звучит приказ и Герман неожиданно нависает надо мной. Я оказываюсь полностью под ним.

Широко раскидываю ноги. Пятками упираюсь в край столешницы…

– Выдыхай, роднуль, иначе ничего не получится, – просит Герман и я на последнем его слове расслабляю мышцы, и он тут же полностью погружается в меня.

Голова идет кругом, дыхание прерывается и я чуть ли не теряю сознание от бешеной бури эмоций внутри. Наполненная до краев, я готова, как мне кажется, сорваться в бездну эйфории, стоит только Герману дернуться во мне.