Я покраснела, смутившись, но все же вошла внутрь. Приятно и нежно зазвенели бамбуковые трубочки.

За прилавком стояла брюнетка приятной внешности. При появлении Адама она просияла приветливой улыбкой, но немного настороженно посмотрела в мою сторону.

– Эв… Это Мия, по которой Якуб сох! – приветствовал ее Адам. – Угостишь ее штруделем с вкусным чаем.

– Сделаю, конечно. Выбирайте любой столик, кроме седьмого.

– Знаю. Он, как всегда, занят.

– Да, – порозовела девушка.

Мы сели за столик, я немного полистала меню, но без всякого интереса. Меня гораздо больше волновало происходящее с Якубом. Мыслям и сердцем я была рядом с ним, переживала и беспокоилась, чтобы он не перегнул палку.

Адам тоже молчал, на меня почти не смотрел, постоянно переглядывался с девушкой за прилавком. Когда она опустила передо мной чай и блюдо со штруделем, здоровяк заметил:

– Обалденно. Чаевые будут щедрыми. Вечером рассчитаемся!

Всего лишь одна обычная фраза, но девушка покраснела до кончиков ушей, словно речь шла о чем-то другом, а не о чаевых. Впрочем, я не могла сосредоточиться на мыслях о других, эгоистично думала лишь о нас с Якубом. Внезапно меня озарило, и я решилась задать вопрос:

– Почему Якуб не целуется? – выпалила я.

Адам посмотрел на меня в упор и отвел взгляд в сторону.

– Я не знаток таких нюансов.

– Врешь!

– Резон?

– Ты защищаешь его? Ты любишь брата, а он любит тебя. Думаю, ты точно в курсе, почему он не целуется.

Адам резко выпрямился и сложил руки под грудью.

– Ты не Пчелка. Ты… – почесал бороду. – Оса. Назойливая, мелкая оса. Ни грамма пользы.

Я не обратила внимания на его слова, знала, что он не захочет ругаться с братом.

– У меня был вопрос. Напомнить?

– У меня хорошая память! – оборвал Адам и отодвинулся, создав между нами приличное расстояние. – Но я не понимаю, с чего ты решила, будто я о таких причинах знаю!

– Знаешь!

Я буквально впилась взглядом в непроницаемое лицо взрослого мужчины.

– Брат сказал, что тебя муж в огромные долги вогнал и больную бабушку на тебя скинул. Ты не похожа на ту, что разбирается в людях. Можешь ошибаться.

– Могу! И ошибаюсь часто, но сейчас я каждой клеточкой тела уверена, что ты знаешь, в чем причина.

– Знаю, – усмехнулся. – Почему я должен тебе говорить о ней?

– Почему?

– Да. Почему? По кочану не отвечай, не прокатит.

– Ты сказала, что любишь Якуба. Уверена, что это так?!

– Мне казалось, я в Костика, бывшего мужа, была влюблена и любила без памяти, но с Якубом все иначе. Жизнь совсем другая, я будто не жила раньше, не жила до встречи с Якубом и без него тоже не живу. Все блеклое, безвкусное.

– Мой брат лучше всех! – заявил Адам.

– Самый лучший, – подтвердила я. – Почему он не хочет целоваться! Даже не дает поцеловать себя! Шарахается, как от чумы?

Брат Якуба молчал. Мы оба разглядывали оживленную улицу за окном кондитерской.

– Ты же знаешь, что мне ставили рак? – неожиданно начал говорить Адам. – Наверняка Якуб рассказывал.

– Да.

– Я лечиться не хотел. Как один врач сказал, что у меня раковая опухоль вот здесь, – постучал себя по голове. – Так я и решил, что бороться не стоит. Даже на дополнительные обследования не пошел. Якуб от меня не отставал, уговаривал, объяснял, кричал, шантажировал, в драку лезть пытался. Желал меня вынудить пройти дополнительные обследования, даже деньги последние выгреб, чтобы выбить мне лучшее обследование в центре заграницей. Я отказался, спустил его деньги на крутецкую тачку! Видела же? – пихнул меня локтем.

– Видела, – ответила осторожно и постаралась не обидеть Адама мнением, что его монстр-трак – самая уродливая машина из всех, что я видела.

– Так вот… Думаешь, моего брата это остановило? Нет! Как-то он пригласил меня в клуб: девочки, выпивка… Было улетно! Я отрубился! А проснулся уже в другой стране, в больничной палате.

– Как это?!

– Вот так! – хмыкнул. – Якуб не сдался. Решил за меня сам бороться, накачал снотворным, вывез из страны самолетом. Попросил помочь друга, одолжил денег, в кредит залез. Словом, из кожи вон вылез, чтобы заставить меня пройти на обследование.

– И?

– Диагноз подтвердился.

– Рак?

– Да. Но опухоль оказалась доброкачественной, меня прооперировали. Прошло два года, – добавил. – Полная ремиссия. Никаких признаков болезни. Понимаешь? Мой младший за меня до последнего бился, когда я опустил руки и решил просто гульнуть во все тяжкие перед неминуемой смертью. Он в меня верил большем, чем я сам в себя. Говорил, что уверен, что я встану на ноги…

– Он очень хороший человек.

– Светлый, – подтвердил Адам. – Таких людей мало, он никогда не бросит в беде. Я за него любого порву! Причина у Якуба есть. Я могу ее тебе открыть, но если ты… Навредишь моему брату, если заставишь его страдать, я тебя в порошок сотру, придется тебе искать жизнь в другой стране, так и знай!