Глава 9

Клайв Прескот

Начальник лейтенанта Прескота капитан Дургин позвонил в центр управления, чтобы сообщить новость насчет Доловича. Прескот перегнулся через плечо Коррела и взял телефонную трубку. Коррел прикрыл глаза рукой и со стоном откинулся в кресле.

– Я собираюсь перебраться на ту сторону реки к Двадцать Восьмой улице, - сказал капитан.
– Не думаю, что нам оставят слишком большое поле действий. Я имею в виду полицию. Настоящую полицию. Они все взяли в свои руки.

Коррел неожиданно выпрямился и патетически воздел руки к небесам, словно призывая их на помощь.

– Все строго по инстанциям, - поправил капитан.
– Мы получаем команды от шефа Костелло и председателя. Они подчиняются комиссару, тот слушает мэра... И что тут поделаешь...

Коррел, обращаясь к потолку, хрипло и взволнованно сыпал проклятьями на головы убийц Казимира Доловича, обращался с мольбой к Господу, чтобы тот отомстил, и сам поклялся отомстить, причем проделывал все это одновременно.

– Это начальник дистанции, - пояснил Прескот.
– Полагаю, Долович был его приятелем.

– Скажи ему, чтобы заткнулся. Я ничего не слышу.

Из дальних закутков центра управления люди потянулись к Коррелу, который как-будто успокоился, потом скорчился в кресле и разрыдался.

– Оставайся там, Клайв, - велел капитан.
– Поддерживай связь с поездом, пока мы не придумаем ещё какой-то способ связи. Они что-нибудь говорят?

– Последних несколько минут молчат

– Скажи им, что мы пытаемся связаться с мэром. Скажи, что нам нужно время. Господи, что за город! У тебя есть ещё вопросы?

– Да, - сказал Прескот.
– Мне хотелось бы самому принять участие в операции.

– Это не обсуждается. Оставайся там, где ты есть, - капитан повесил трубку.

Постепенно прибывал народ из других отделов центра управления начальники дистанций и диспетчеры других отделений. Перекатывая сигары из угла в угол рта, они окружили пульт управления и с интересом смотрели на Коррела. Коррел, чьи настроения, как успел понять Прескот, проявлялись очень бурно, но быстро менялись, перестал плакать и принялся в ярости колотить кулаком по столу.

– Джентльмены, - вмешался Прескот.
– Джентльмены.
– Дюжина физиономий повернулась в его сторону, теперь сигары уставились на него.
– Джентльмены, за этим пультом теперь будет работать полиция, так что попрошу освободить место.

– Каз умер, - трагическим голосом произнес Коррел.
– Погиб в расцвете сил.

– Джентльмены...
– повторил Прескот.

– Толстяк Каз ушел от нас, - не унимался Коррел.

Прескот строго посмотрел на группу людей у пульта управления. Ему ответили пустые взгляды, сигары продолжали перекатываться из угла в угол, но потом со все такими же непроницаемыми лицами люди начали расходиться.

– Френк, попробуйте связаться с поездом, - попросил Прескот.

Настроение Коррела снова изменилось. Его жилистое тело напряглось, и он закричал:

– Я отказываюсь пачкать руки и вступать в разговоры с этими черными подонками.

– Как вы смогли по радио узнать, какого цвета у них кожа?

– Цвета? Я имел в виду, что у них черные сердца, - поправился Коррел.

– Очень хорошо, - кивнул Прескот.
– А теперь освободите место, чтобы я мог работать.

Коррел вскочил.

– И вы рассчитываете, что я смогу руководить движением, если вы займете мой пульт?

– Воспользуйтесь пультами диспетчеров. Френк. Я понимаю, это неудобно, но ничего не поделаешь, - Прескот скользнул в кресло Коррела, подался перед и включил микрофон.
– Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три.

Коррел хлопнул себя по лбу.

– Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда увижу, что разговор с убийцами важнее управления железной дорогой, от которой зависит жизнь города. Господи, где же справедливость на этом свете!

– Ответьте, Пелхэм Час Двадцать Три, ответьте...
– Прескот выключил микрофон.
– Речь идет о жизни шестнадцати пассажиров. Вот что важнее всего, Френк.

– Плевать я хотел на пассажиров! Какого черта они хотят за свои паршивые тридцать пять центов - жить вечно?

Он неплохо играет роль, - подумал Прескот, - но все-таки не совсем. Он настоящий фанатик своего дела, но как все фанатики мыслит слишком узко. За спиной Коррела он видел диспетчеров отделения А, отчаянно пытавшихся справиться с морем звонков от растерянных машинистов: поезда стали по всей линии, и они даже не делали вид, что регистрируют звонки в журнале.