В следующую секунду он шагнул к Жу-Жу и, надавив на плечи, заставил лечь на кровать. Девушка растерялась, но повиновалась, а Кристиан неожиданно оказался рядом.

— Так надо, — сказал он, быстро стянул с себя камзол и расстегнул сорочку, и обнял перепуганную Жу-Жу.

У той глаза стали, словно блюдца; она инстинктивно уперлась руками в его грудь, но через секунду пальцы ее несмело заскользили по плечам, и она обняла его за шею.

Кристиан оглянулся на дверь, в коридоре все отчетливее слышались чужие голоса. Джулиана громко дышала, ее немного трясло. Она смотрела, как Кристиан медленно поворачивает к ней лицо. Посмотрела в его глаза… и голоса в коридоре перестали существовать. Она видела, что глаза его чуть расширены, а ресницы подрагивают; над губой маленький белый шрам, и он все ближе.

А потом она закрыла глаза и почувствовала легкое прикосновение его губ.

Всего лишь на мгновение…

Дверь резко распахнулась, с громким стуком ударившись о стену, и в комнату вошли двое солдат. Один постарше, с уже седеющими усами, второй длинный и тощий.

Кристиан приподнялся на руках. Жу-Жу вскрикнула, а солдаты разразились хохотом.

— Ты только посмотри на них! Голубки так увлеклись, что ничего вокруг не замечают, — выдал Длинный сквозь смех и, продолжая хихикать, стал деловито осматривать комнату. Заглянул в платяной шкаф, под кровать и даже в окно выглянул.

Тут Усатый увидел богатое платье на девушке и невольно нахмурился. Это явно была не служанка.

— Всем приказано спуститься в холл, — сразу став серьезным, сказал он.

— Сэр, куда мы пойдем в таком виде? — вдруг просяще заговорил Кристиан. — Хозяин меня на месте убьет, если увидит с ней!

Солдаты переглянулись.

— Да пусть остаются, этот на Ханнигана не похож, — смилостивился Длинный.

— Нет. Раньше надо было думать, парень, — наставительно сказал Усатый и приказал напарнику: — Сопроводи.

Кристиан помог Джулиане подняться. Та зачем-то потянула за собой одеяло, но оно оказалось тяжелым, путалось под ногами, и девушка бросила его, споткнувшись.

***

Военных в особняке оказалось много, и вели они себя отвратительно. Джулиана с болью в сердце смотрела, во что превращается дом, который она с любовью обставляла и украшала. Вещи из шкафов вышвыривались прямо на пол, одеяла, подушки, перины также сбрасывались с кроватей. Солдаты рылись в комодах, скидывали с полок книги, фарфоровые статуэтки и прочие мелкие безделицы.

Из разговоров девушка поняла, что ищут беглого преступника Джеймса Ханнигана. Но зачем же было переворачивать маленький резной столик? Неужели капитан мог спрятаться под ним? Зачем они роются в комодах? В доме происходил настоящий грабеж, солдатня старалась утащить все ценные мелкие предметы, которые можно было спрятать на себе.

Они проходили как раз мимо спальни Джулианы, — дверь нараспашку, — и Жу-Жу увидела, как толстый коротышка в форме, стоя посреди комнаты, потрясает ее кружевной сорочкой. Из груди девушки вырвался звук, больше похожий на рык, и она кинулась было к толстяку, но Кристиан успел ее перехватить, прижал к себе, успокаивающе гладя по спине. Толстяк обернулся к ним и испуганно заморгал, встретившись глазами с Кристианом.

— Выслежу и убью, если в этой комнате хоть одна вещь будет не на месте, — тихо посулил телохранитель Джулианы.

Лицо у толстяка вытянулось: он поверил, что молодой человек выполнит свою угрозу. Солдат застыл, трепетно прижимая к груди сорочку, которую недавно тряс.

— Идемте быстрее, чего застыли? — окликнул Кристиана и Джулиану Длинный, — ему не терпелось сопроводить их и присоединиться к своим товарищам.

Кристиан выпустил девушку из объятий, и они пошли вслед за солдатом.

Адам, скрестив руки на груди, стоял чуть в стороне от слуг и домочадцев, наблюдая за происходящим. Всех собирали в холле особняка. Фокса обвинили в том, что он подозревается в организации побега Джеймса Ханнигана, и у властей есть сведения, будто капитан скрывается в его доме.

— Неужели вы думаете, что я притащу в свой дом беглого преступника? — язвительно спросил Фокс у судебного пристава, возглавлявшего обыск.

— Мы обязаны проверить все версии, — спокойно отвечал ему пристав.

Как Адам ни пытался вызвать в душе неприязнь к этому человеку, у него ничего не выходило. Уважение невольно поднималось в нем, — уважение к ненавистному представителю власти.

Фрэнк Митчелл слыл суровым, несгибаемым, но справедливым человеком, свято следовавшим букве закона. Он строго следил за солдатами, выделенными ему для обыска. Губы пристава были плотно сжаты, на лице читалось недовольство: солдаты вели себя слишком вольно. Они пришли сюда поживиться, но дом неохотно отдавал свое, он поглощал людей, путал и не желал отпускать на волю.