– Понравившуюся, – подчеркнул Тристан, жарко дыша, – а не ту, что под меня активно подкладывают. Мне не нравится, когда меня считают большим и жирным карасем, которого можно поймать вот так запросто, на самую банальную наживку.

– Что?!

– Поговорим об этом потом, – он с неудовольствием поморщился. – Для женщины, которая жаждала меня давно, и с нетерпением, ты слишком много болтаешь!

Тристан приподнялся, его ладони ласково скользнули по спине женщины – и почти сразу же рванули с треском ее красивое ночное одеяние, обнажая спину Софи. Словно наказывая ее за странную смесь упрямства и желания.

Софи со стоном уткнулась лицом в постель. Она вся дрожала пол руками и поцелуями Тристана, крепко зажмуривалась и отгоняла прочь наплывающие видения.

– Скажи, что это не сон, – шепнула она.

– Ты видишь сны обо мне? – спросил он, крепко прикусив подрагивающую шейку женщины, и тут же поцеловав укушенное место. – Разве во сне бывает так?

Софи шумно ахнула, подчиняясь его хищным, острым ласкам.

– Иногда эти сны бывали очень реалистичны, – ответила Софи через силу, ощущая, как губы Тристана оставляют теплые дорожки мягких поцелуев вдоль ее позвоночника, распускающиеся теплыми пятнами на коже. – В них перемешивается твоя жестокость и твоя сладость…

– Ты же говорила, что я внимательный, ласковый и нежный любовник.

– Это было так давно…

Смешок Тристана слился с всхлипом Софи, которая всем телом последовала за его рукой, коснувшейся ее живота и нежно огладившей женщину между разведенных ног. Но он лишь коснулся ее мокрого лона и прекратил эту нежную, острожную ласку, резанув по напряженным нервам Софи.

– Как же ты любишь мучить, Тристан Пилигрим…

– Я же инквизитор. Это моя работа.

Его ладонь снова легла на ее раскрытое лоно, ласка стала чувствительнее, дольше. Он гладил Софи, лаская ее гладкую кожу, ее влажные лепестки, ее сочащуюся влагой дырочку, и Софи едва не рыдала от этих желанных и прекрасных прикосновений. Она без стеснения виляла бедрами, ласкаясь сама о его руку, и громко выкрикнула, когда место руки занял член, напряженный, жесткий. Он проник в нее одним движением, сразу и глубоко, Тристан прижался к трепещущей женщине всем своим пылающим в огне страсти телом и выдохнул ей на ухо свое жаркое удовлетворение.

– Жарко, – выдохнула Софи. – С тобой всегда жарко…

Тристан не ответил.

Он двигался над телом Софи неспешно, нежно, мягко, лаская ее, окутывая ее коконом теплых, приятных ощущений. Софи почувствовала в его неспешных, чувствительных прикосновениях желание утешить ее; что-то вроде утешительного приза с оттенком жалости. От глубоких, чувствительных проникновений в ее тело у Софи голова шла кругом, но она нашла в себе силы взбрыкнуть, восстать против этой утешительной ласки.

– Не хочу, – попыталась солгать она, выгибая спину, стараясь высвободиться их ласковых рук Тристана.

Ответом ей был резкий толчок, пронзивший удовольствием все ее существо. Она выкрикнула, темпераментно и громко, и тут же ощутила его жесткие ладони на своих бедрах. Тристан ухватил ее грубо, жестко, впечатывая всю пятерню в ее мягкое тело, и толкнулся в ее тело еще раз, сильно, беспощадно, подчиняя себе.

– Ах-х-х-х, – шумно выдохнула Софи, комкая простынь, подчиняясь жестким рукам Тристана, сильным толчкам, от которых вздрагивало все ее тело.

– И так не хочешь? – мстительно прошептал Тристан, ухватывая Софи еще крепче, за талию, и продолжая ее насаживать на свой член изо всех сил, сильно, жестко, отрывистыми грубыми толчками.

– Чертов инквизитор! – корчась в накатывающем наслаждении, рычала Софи.

– Как ты меня назвала, грешница?

Тристан запустил руку в ее волосы, подхватил ее поперек вздрагивающего живота, рывком поднял ее, прижал к своей груди, продолжая жестко и даже жестоко ее трахать. Софи извивалась, словно жертва в огне пламени. Луна облизала бледным светом белые плечи Тристана, сделав его кожу похожей на начищенное до блеска серебро.

– Ну? Как ты назвала меня, повтори?

Софи дрожала, упрямо балансируя на грани наслаждения, сжимая бедра, отодвигая пик удовольствия. Тристан с удовольствием положил ладони на ее дрожащий живот, плотнее прижимая женщину к себе и чувствуя, как она упрямо сопротивляется его ласкам.

Ее бунт рассмешил его. Уткнувшись мокрым лбом в ее затылок, вслушиваясь в ее животные стоны и всхлипы, он безжалостно опустил руку, проник между трясущимися бедрами женщины и коснулся ее возбужденных губ, меж которыми двигался его напряженный член. Его чуткие пальцы отыскали упругий клитор, осторожно прижали его, поглаживая, и Софи задрожала, как в лихорадке.

– Я тебе покажу, как дерзить инквизитору…

Безжалостные пальцы Тристана ласкали Софи слишком умело, слишком чувствительно. Как бы она ни сжимала бедра, как бы ни напрягала живот, оргазм пришел к ней очень быстро. Содрогаясь, извиваясь, она билась в руках Тристана, выкрикивая свое наслаждение, а он вжимался в ее тело, часто и быстро, желая присоединиться к ее наслаждению.

****

С утра за завтраком собралась вся семья, как в старые добрые времена: Софи, Тристан, кроткий Алекс и шумный, подвижный Рэй. Ну, и Густав в качестве любимого гостя.

Близнецы были рады видеть с утра отца, Тристан казался беспечен и весел, а Софи, встречаясь с ним взглядом, стыдливо отводила глаза и кусала губы. Глаза ее были красны; видимо, Тристан не дал ей поспать этой ночью, но она не жалела.