Тристан угрожающе приподнял бровь. Отчего-то слово «старейший», прозвучавшее из уст прелестницы в его адрес, показалось ему обидным.

– Я не старейший, – не сдержавшись, зло процедил он.

– О, простите! Древнейший. Вне всяких сомнений, древнейший, – кажется, девице нравилось дразнить Тристана. Насмешливые глаза под вуалью смотрели на Тристана внимательно, и, казалось, видели и подмечали любое шевеление души. Наверное, заметила и то, как он взбесился, когда она назвала его старым. Древним. Вот же зараза…

– Я не скажу вам ни слова, – отрезал Тристан. – Ваши статейки в желтых газетенках, приукрашенные всякими кровавыми сказочками, всегда полны вранья и только зря пугают народ.

– Ага, – глубокомысленно произнесла девушка и что-то с умным видом написала в блокноте. – Значит, произошедшее посеет панику. Значит, атаке может быть подвержен любой.

– Не любой! – зло прорычал Тристан.

– Не любой? Кто-то особенный? – чуть прищурив один глаз, уточнила девушка. – Такой, как вы? Я видела тело несчастного, когда его выносили…

– Ни слова больше! – вспылил Тристан. – И сию минуту отдайте то, что вы там написали! Я не позволю ни строчке…

Он крепко ухватил блокнот, рассчитывая на борьбу, но девица на удивление легко его отдала.

Его пальцы на миг коснулись ее пальцев, и Тристан почувствовал себя так, будто его прошило молнией. Ударило в самое сердце, и вышло через пальцы, через самые кончики, сделавшиеся невероятно чувствительными. Живот невольно дрогнул, как от сильнейшего и невероятно сладкого возбуждения, и Тристан снова ощутил себя юнцом, который умудрился прикоснуться к объекту своей страсти. Это было так по-настоящему живо и прекрасно, что Тристан ни о чем думать не мог, кроме этого прикосновения.

Оно казалось ему исполнившейся мечтой. Мучительной целью, которой он достиг внезапно, враз, внезапно и неожиданно, да так, что не успел ею насладиться.

«Что за наваждение, – снова ругнулся он, стараясь не застонать, потому что прикосновение к руке девушке вышло намного соблазнительнее и желаннее, чем он мог предположить. – Чтоб мне провалиться! Да это остаточные чары суккуб. Точно. Мне бы в ближайший час вообще нужно было не сталкиваться ни с какими девицами… ничего. Это скоро рассеется, надо только подождать!»

Он сердито развернул блокнот девушки к себе… и остолбенел. Вместо интервью на странице всего несколькими грубыми штрихами был изображен его портрет. Суровое лицо, волосы, упавшие на высокий лоб, суровый взгляд – и предательская, озорная, почти мальчишеская улыбка. Даже не улыбка, а ее тень. Но девица ее заметила, и передала очень точно.

Древнейший, хм…

С холодным выражением лица он вернул девушке ее блокнот – а она смотрела на инквизитора внимательным взглядом напакостившей кошки.

– Что вам нужно на самом деле? – сухо поинтересовался Тристан. – Вы никакой не репортер. Газеты «Вестник Зла» не существует в природе, насколько мне известно.

– Дошло, наконец, – усмехнулась девушка. – Давайте начистоту: один мой… хороший знакомый. Он может быть замешан в этой некрасивой истории. Я очень не хочу в это верить, но от всего этого веет его…

– Запахом? – язвительно подсказал Тристан.

«Ах, вот оно что! – посмеиваясь, подумал он. – Если она из свиты этого демона, то тоже может пользоваться духами с феромонами. Поэтому меня так привлекло к ней. Все объяснимо».

– И запахом тоже, – злобно оскалившись, рявкнула девица внезапно грубым и жестким голосом. – Он очень мне дорог, инквизитор. Очень. И я не хочу, чтобы вы раскрыли рядом с ним свои крылья.

– Ваш знакомый – демон? – уточнил Тристан насмешливо.

– Вас это смущает? – агрессивно и резко спросила девушка. – Кажется, вы сами были демоном и женаты на ведьме!

– Я не женат, – улыбнулся Тристан, удивляясь, как быстро они с собеседницей поменялись местами. – Я слишком… древний для этого.

– О-о-о, – раздраженно прорычала девица, нервно стискивая свой блокнот и сминая портрет Тристана. – Вы будете цепляться к такой глупости?! Мелко мстить за нее?! Я, вообще-то, обращаюсь к вам за помощью!

– Вот с этого и надо было начинать, – мстительно ответил Тристан – и вдруг понял, что ревнует. Ревнует дерзкую и яркую незнакомку к тому, за кого она с таким пылом и с такой смелостью вступается. – А не лгать об интервью и не строить мне глазки.

– Да вы были не очень-то против, инквизитор!