Попытка ответить на главный вопрос, рождала новые вопросы, ответов на которые у него не было. От всего этого псевдонаучного абсурда боль беспощадно терзала уже оба виска, сильно отдавая в затылок. Он глубоко вздохнул и произнёс вслух:

– Стою на асфальте я в лыжи обутый. Толи лыжи не едут, то ли я… в смысле тронулся умом!

Он положил таблетку в рот, проглотил и хотел запить, как в коридоре зазвонил мобильный телефон. Поставив стакан с водой на кухонный гарнитур, он вышел в коридор. Взяв телефон, провёл большим пальцем по сенсорному экрану и, приложив к уху, сказал:

– Внимательно!

В ухо чирикнул Надин голос:

– Слава, всё хорошо? Ты как себя чувствуешь?

– Уже намного лучше, не переживай.

– Таблетку выпил?

– Да. Ты не опоздала на работу?

– Нет. Таксист домчал с ветерком, – ответила Надя, – поэтому зашла в актовый зал перед самым началом педсовета. Успела даже перекинуться парой слов с коллегами из начальных классов.

– Даже так?!

– Ага. Представь себе, – раздражённо сказала Надя, – эти вездесущие кулёмы увидели, как я подъезжаю к школе на незнакомой им машине, и тут же завалили меня кучей вопросов. А что это за машина? А кто этот молодой человек, сидевший на водительском сиденье? А почему я приехала на такси? Ну, вот всё им надо! Как будто дел других на работе нет?! Детей бы лучше учили, чем сплетничать и перемывать кости окружающим.

– Извини, – сказал он удручённо, – не знаю, что на меня нашло в машине? Этот ночной кошмар, о котором я говорил тебе утром, просто выбил меня из колеи.

– Слава, – сказала Надя успокаивающе, – тебе не за что извиняться. Я думаю, что не сон в этом виноват, а твоя работа. Ты пашешь, как вол, уже скоро жить на заводе будешь. Вот и сдают нервы от сильного физического и эмоционального перенапряжения.

«Твои слова, Наденька, да Богу бы в уши» – подумал он. Как же хотелось, чтобы слова жены были правдой. Уж лучше стократно сгореть на работе, вкусив все «прелести» восхождения по карьерной лестнице, чем проснуться и возвратиться в жестокую реальность. Но он знал, что жена не права и работа здесь не причём. Виною было, непонимание сложившейся ситуации, когда он как жнец в одной из самых знаменитых притчей Евангелия не мог отделить пшеницу от плевел, не соображая, где заканчивается сон и начинается реальность.

– Тебе надо отдохнуть от работы, Слава, – сказала наставительно Надя, – никуда она от тебя не денется. Уж за несколько дней твоего отсутствия завод не встанет.

Он не любил, когда жена периодически заводила разговор о его трудовой деятельности, поэтому раздражённо сказал:

– Не говори глупости, Надя. Ты прекрасно знаешь, что я не за спасибо хожу на работу, а за вполне достойное денежное вознаграждение, которое приходиться добросовестно отрабатывать до последней копейки.

– То, Слава, – спокойно сказала Надя, – что было сегодня утром в машине, нельзя назвать глупостью. Это была далеко не глупость! Я, к слову сказать, впервые увидела тебя в таком ужасном состоянии, а мы не первый год женаты.

«Ох, Надюша, то, что было сегодня утром в машине – это цветочки, по сравнению с тем, что со мной творилось, когда ты с детьми ушла от меня. Я таких дров наломал и до и после вашего ухода, что ты даже представить себе не можешь» – сказал он про себя печально.

На миг повисло молчание, которое оборвала Надя, нежно сказав:

– Я люблю тебя, Слава, и мне не безразлично твоё физическое здоровье и эмоциональное состояние. К тому же через пару дней ты мне и детям нужен здоровым и полным сил. И не только нам.

– А что должно произойти через пару дней? – озадаченно спросил он. – И кому это кроме своей семьи я ещё нужен?

– Слава, ты сейчас серьёзно говоришь или специально дразнишь меня? – рассмеявшись, спросила Надя.

– Надя, я не понимаю, о чём ты говоришь? Честно!

– Слава, – весёлым голосом спросила Надя, – ты разве не помнишь, что мы празднуем двадцать пятого мая каждый год?

Он почувствовал, как холод пробрался вовнутрь его грудной клетки и, заморозив сердце, остановил его работу. То, что произошло утром, можно было сопоставить с тяжёлой контузией. Произошедшее в машине – тяжёлым ранением не совместимым с жизнью. Сейчас же был контрольный выстрел в голову. Он был мёртв!

Черты лица его мгновенно заострились, как у покойника. Сгорбившись, как старый дед, и съёжившись, как от мороза, он проковылял в кухню, подволакивая за собой правую ногу. Подойдя к кухонному гарнитуру, схватил трясущимися руками стакан с водой и моментально его осушил. Вода, попав не в то горло, вызвала приступ сильно кашля.

– Слава, что там у тебя случилось? – тревожно спросила Надя.

– Повтори ещё раз, что ты сказала, – прокашлявшись, сказал он.

– Слава, ты же прекрасно знаешь, – удивлённо сказала Надя, – что двадцать пятого мая день рождения моей мамы. Более того у неё юбилей в этом году – шестидесятилетие! Мы с детьми обязательно должны лично её поздравить.

Он, почувствовав слабость в ногах, присел на стул и, закрыв свободной рукой глаза, произнёс:

– Двадцать пятого мая… День рождения твоей мамы…

– Ага, – отозвалась Надя. – Завтра с утра, если ты не забыл, нужно забрать подарок, а послезавтра поедем на дачу к маме. В этом году она решила отпраздновать свой юбилей на природе.

– Двадцать пятое мая… Решила отпраздновать на природе…

– Ладно, Слава, перемена заканчивается, сейчас прозвенит звонок. Мне надо идти в класс. Давай до вечера, целую!