Если Руслан был его точной внешней копией, Алёна – была точной копией Нади. Высокая. Стройная. Со статной осанкой, которая выделяла её безупречно ровную спину и длинную тонкую шею. Лицо сочетало в себе черты европейского и восточного типов. Высокий и прямой лоб. Длинные, тонкие и округлые брови тёплого тёмно-коричневого цвета. Огромные чёрные глазища, уголки которых сужались и приподнимались вверх, создавая впечатление естественных стрелок, как у лисички, были окаймлены длинными и пушистыми ресницами. Большой тонкий нос, с ярко выраженной горбинкой, и красиво вырезанными крыльями. Пышные и объёмные губы цвета спелой малины. Лицо было удлинённой овальной формы с высокими скулами. На голове покоилась густая копна тёмно-каштановых волос, заплетённых в тугую толстую косу.

– Привет, пап! – улыбаясь, сказала Алёна. – Как дела?

От внезапного появления дочки он слегка растерялся и удивлённым голосом проговорил:

– Нормально.

А затем, сообразив задним умом, что пропустил приветствие дочери, сразу же ответив на её вопрос, резко выпалил:

– Привет!

Присев на корточки он обнял Алёнку и, прижав к себе, крепко поцеловал её в щёку. Алёнка высвободила руки и, обхватив его шею, влепила ему звонкий поцелуй в губы, после чего крепче прижалась к нему. Обнимая дочь одной рукой, другой он взял её толстую косу и, поднеся к лицу, вдохнул запах её волос, который откликнулся в его жилах родной кровью. Преодолев сильное желание расплакаться, он глубоко вдохнул и, нежно поцеловав Алёнку в ухо, прошептал:

– Я очень сильно тебя люблю, моё Солнышко.

– Я тоже тебя люблю, пап, – улыбаясь, ответила Алёнка.

Он встал и, взяв дочь за руку, повёл её в сторону детской площадки, где остался играть Руслан.

– Алён, я вроде бы внимательно всматривался в учащихся, выходящих из школы, – сказал он удивлённо, – но тебя не видел. Как тогда ты оказалась у меня за спиной? А ну, признавайся, опять школу прогуливала?

– Ой, пап, не начинай, – закатив глаза, сказала Алёнка, – как будто ты не знаешь, что у нас сегодня последним уроком физкультура.

– Ты мне зубы не заговаривай, как цыганка на базаре, – с наигранной строгостью сказа он. – Опять, поди, с женихами за ручку прогуливалась и за углом целовалась, вместо того чтобы грызть гранит науки.

– Ну, хватит, пап, не начинай, – рассержено сказала Алёнка. – Ни с кем я не гуляла за ручку и уж тем более не целовалась. После того, как прозвенел звонок, учитель физкультуры отпустил нас домой со спортивной площадки.

– Смотри у меня, – сердито сказал он, нахмурив брови, – до восемнадцати лет я твой единственный жених, с которым ты можешь целоваться и ходить за ручку. Поняла?

– Да поняла-поняла, – ответила Алёнка и показала ему язык.

– То-то же! – наставительно сказал он и аккуратно нажал указательным пальцем на кончик Алёнкиного носа.

Подходя к детской площадке, он замедлил шаг и, нахмурив брови, задал Алёнке, неожиданно возникший в голове вопрос:

– Слушай, Алён, когда у меня утренняя смена, я всегда просыпаюсь раньше тебя и Руслана. Мама начинает вас будить, когда я уже выхожу из дома. А сегодня я проснулся, а вас уже не было?

Алёнка остановилась и, посмотрев на него удивлёнными глазами, спросила:

– Пап, ты разве ничего не помнишь?

– А что я должен помнить?

– Ты сам нас вчера днём отвел к бабушке, – сказала удивлённо Алёнка, – а сегодня утром она меня отвела в школу, а Руську в детский сад.

– Ага! – проговорил он, а затем добавил. – А к какой бабушке я вас отвел вчера днём, не напомнишь?

– Пап, у тебя, что память стала пропадать? – проигнорировав его вопрос, спросила Алёнка. – Я недавно слышала, как мама бабушке Агате сказала по телефону, что ты скоро из-за своей работы, начнёшь забывать, как нас зовут.

– Во-первых, Солнце моё ненаглядное, я тебе уже неоднократно говорил, что вопросом на вопрос отвечают только, кто?

– Хитрожопые евреи! – рассмеявшись, сказала Алёнка.

– Во-о-от! – протянул он, подняв указательный палец вверх. – Во-вторых, много твоя мама и бабушка Агата понимают. А в-третьих, так что там с бабушкой?

– Пап, ну ты чего? – спросила удивлённо Алёнка.– Ты нас отвел вчера днём к бабушке Лизе.

– Ну, конечно, я так и думал, – сказал он, нахмурив брови.

Про себя же отметил, что не только не помнил, как вчера отводил детей к своей матери, а вообще не смог бы вспомнить ничего из вчерашнего дня. Данный факт очень сильно взволновал его, вновь появилось мерзкое чувство нереальности происходящего, но он в очередной раз загнал это чувство в дальний угол своего сознания.

Со стороны детской площадки к ним на встречу бежал, размахивая руками Руслан. Подбежав к ним, Руслан схватил Алёнку за руку и, смотря на неё глазами полными азарта и счастья, затараторил.