– Ты позвони ей потом! – крикнула подруга Кристины вдогонку. Я махнул рукой, соглашаясь, и уехал. Было немного стыдно перед сестрой, но беспокойство за Стаса оказалось сильнее.

Сестре повезло с погодой. День выдался солнечным, но нежарким. Я следовал по загруженным пятничными пробками улицам в сторону больницы. Из багажника на весь салон благоухали розы. Я вспомнил про них слишком поздно и не стал возвращаться, подумав, что после встречи со Стасом позвоню сестре и завезу их, куда она скажет. Я не знал точно, что буду делать, когда увижу Стаса, даже что сказать не имел понятия. Просто в тот момент во время телефонного разговора я решил, что сейчас я Стасу нужнее, чем всей этой разряженной толпе. Было ли это решение опрометчивым – покажет время. Сейчас же я просто хотел убедиться в том, что Стас больше не плачет.

Когда я доехал до больницы, он уже ждал меня недалеко от автобусной остановки. Заметив мою машину, сдержанно махнул рукой и улыбнулся. Я выдохнул с облегчением. Если он всё ещё способен был улыбаться, значит, не всё так безнадёжно. Я бросил свой пиджак с переднего сиденья назад и притормозил у тротуара. Стас, поколебавшись всего пару секунд, сел в машину. Его глаза были чуть красноватыми, припухшими, но выглядел он всё равно очень мило. Ветер, проникавший в открытое окно трепал воздушные светлые кудри. Он тщетно пытал убрать их за ухо и морщился с досады.

Я не мог долго стоять в этом месте, а потому тронулся, едва он пристегнул ремень безопасности. К запаху роз в салоне примешался его притягательный аромат, до странного напоминавший омежий. Я вдыхал его, пытался распробовать, разложить по нотам, как дорогое вино, и снова и снова убеждался, что обычный человек не может так пахнуть. Мне всё больше казалось, что Стас оборотень. Я в принципе и раньше замечал нечто необычное, что исходило от него. Но с возрастом это нечто, видимо, окончательно сформировалось и усилилось. И хотя я понимал, что парни оборотни могут быть только бетами или альфами, я спросил Стаса:

– Ты омега?

На его лице отразилась растерянность. Он минуту пытался найти какой-нибудь удобоваримый ответ, но в итоге всё-таки стыдливо спросил:

– А что это?

Я задумался, стоит ли продолжать расспрашивать его на тему оборотней. Ведь если бы он был одним из нас, то наверняка бы знал, кто такие омеги. В его возрасте про такое все знают. Мне не хотелось ставить его в ещё более неловкое положение.

– Забей, – покачал головой я. – Это не важно.

Стас тут же погрустнел, но кивнул и уставился вперёд перед собой.

– Как бабушка? – вдруг опомнился я, мысленно обругав себя за эгоистичные мыслишки.

– Парализовало наполовину, – ответил он, так же глядя в одну точку. – Врач сказал, что есть хорошие шансы на восстановление.

– Ну вот видишь, – я ободряюще улыбнулся. – Шансы есть. Так что не расстраивайся.

Он нахмурился и замотал головой.

– Да я понимаю. Просто… – он тяжело вздохнул. – Отчим иногда меня пугает. Бабушка всё ещё борется, а он уже собрался её квартиру продавать. Будто она умерла, понимаешь?

Стас взглянул на меня в отчаянии. Его глаза снова заблестели. Мне оставалось только покачать головой. Ситуация была ужасная. Я мог бы сказать, что для продажи квартиры у Михаила не было прав, но понимал, что эти слова сейчас Стаса вряд ли утешат.

– Жестокий, – продолжил он, и по его выражению лица, я понял, что он всё ещё про отчима. – И в Андрее тоже поощряет жестокость. Раньше брат не был таким.

Он отвернулся к окну и шмыгнул носом. Я достал из подлокотника посередине салфетки и протянул ему. О жестокости Андрея я знал не понаслышке, но мне стало тревожно за Стаса. Ведь если моё изначальное предположение было верным, и он действительно оборотень, то положение его крайне незавидное.

– Стас, а они не обижают тебя? – спросил я осторожно.

Он продул нос и замотал головой.

– Я поэтому и не живу с ними. Но, если честно, я очень боюсь, что однажды они узнают правду, – ответил он и снова уставился на дорогу.

Не имея чёткого маршрута, я привёз нас к себе домой. В мыслях у меня вертелся всего один вопрос: «Про какую правду ты говорил, Стас?» Но он после этих слов немного ушёл в себя. А когда увидел свой старый дом так и вовсе стал, будто гипсовое изваяние. Я понял, что облажался, не спросив, куда он хочет поехать.

– Давай, может, отвезу тебя домой? – осторожно спросил я. Он чуть улыбнулся и кивнул.

– Не обязательно прямо домой, – добавил он, чуть подумав. – Можно просто до остановки.

От умиления мне захотелось потрепать его по волосам. Но я побоялся, что это может ему не понравиться. Через дворы я выехал на улицу Ленина, а оттуда снова свернул в полупустой переулок. Оказалось, что от нашего дома до квартиры, где жила бабушка Стаса ехать меньше семи минут. Мы остановились в тени берёз под окнами и немного посидели молча.