Вдруг открылась дверь, и внутрь вошли две сушёные воблы в возрасте в платьях-футлярах, с надменными лицами и ярко-красной помадой. Представились стилистами Франческо Зотти и предложили приступить к распределению нарядов для сегодняшнего показа. Они мне сразу не понравились.

Влад.

Приехал далеко за полночь и долго сидел в аппаратной, сгорбившись, глядя на сомкнутые кончики пальцев. Сам не заметил, как задремал прямо тут, оперевшись на согнутую в локте руку. Проснулся от звука хлопнувшей двери. Струкова влетела в аппаратную и застыла на месте, переводя взгляд с меня на спортивную сумку, стоящую в углу:

– Влад? Ты уже здесь? С вещами?

Дотошная стерва, всё заметила. Поморщился, но ответил:

– Сегодня же сниму квартиру, не переживай.

– Да я и не переживаю. – Пожала плечами Струкова. – Ты только не наделай глупостей. Юля всё-таки…

– Я разберусь, - прервал её и взглянул так, чтобы она наверняка умолкла.

– Как скажешь. С советами не лезу.

– Спасибо. – Ответил спокойно и тихо.

Струкова кивнула, затем бросилась к микрофону:

– Королёва! Реквизит не трогать! Стилисты сами вам всё выдадут!

Поморщился: это было громко, и после бессонной ночи трещала голова. Надо спуститься за кофе. На выходе бросил быстрый взгляд на экран и мысленно хмыкнул: она так и продолжала хлестать свою газировку. А ты что думал? Что за один день перейдёт на воду без газа, только потому, что ты ей сказал? С чего бы? Вертела она твоё мнение о вреде сахара. Плевать.

Арина.

Одна из сушёных вобл прошла к большой коробке и ловко открыла её морщинистыми руками с длинными цепкими пальцами. Её губы расплылись в хищной улыбке. Мамочки, какой же огромный у неё рот, реально до ушей.

– Я Марго, а это Таня, мы главные стилисты модного дома Франческо Зотти. Вам выпала честь первыми примерить на себя и показать миру новую коллекцию купальников и нижнего белья легендарного бренда.

С этими словами вобла вытащила наружу две тонких полоски ткани. Я едва не подавилась газировкой. Они хотят, чтобы мы надели на себя ЭТО? Как какие-то шлюхи на панели? И меня в ЭТОМ по телеку увидит отец? И пацаны?

Королёва, Бесстужева и Лозовая смотрели сушёной вобле в рот, словно готовы были встать на задние лапки и выполнить любые команды. Зачем они ведут себя так? Разве не видят, с каким пренебрежением взирают на них эти надменные тётки?

Девчонки получили несколько комплектов для примерки и скрылись в спальнях. Марго и Таня, словно мясо, осмотрели Надю, Милу, Лизу и Карину, заставили Надю повертеться вокруг и показать бёдра, а Карину – пройтись, причём всё это сопровождалось кислыми лицами стилистов, переглядываниями и ехидными замечаниями, но почему-то унижение и стыд чувствовала я, не сдвинувшаяся со своего места за столом.

Наконец, девочки, словно с барского плеча, получили свои комплекты, и ушли на примерку. Остались я, Саша Рогова и Лика Супер.

Саша и Лика скромно переминались с ноги на ногу возле заветной коробки. Марго и Таня смотрели сквозь них, словно не замечая. Лика протянула руку к коробке и сказала:

– Можно мне что-то позакрытей?

– Фу, не тронь! Не тронь, я сказала! – Процедила Марго.
– Позакрытей должен был быть твой рот, когда ты кушала сдобу, дорогуша. В зеркало давно смотрела? Нет? Ты похожа на губку, такая же рыхлая и бесформенная.

Лика опешила и отступила назад. Я напряглась, но не сдвинулась с места.

Марго сказала писклявым голосом, обращаясь к камере на стене:

– Режиссёра можно сюда… пригласить? – По громкой связи Рита Волкова что-то ответила.
– В смысле она вышла? Я отказываюсь так работать. Мне обещали девочек модельной внешности, а тут у вас некомплект, пересортица какая-то. Пусть этих уберут из показа, одна толстуха, вторая как пацан. Это антисекс, это убьёт имидж бренда.

– Там ещё одна, Марго, - сказала Таня, показывая на меня. – Эй ты, за столом, покажись.

Я старалась сдержаться, честно, старалась. Вру. Не хотела, и не старалась. Очевидно, лимит моего терпения был исчерпан вчерашней изнурительной тренировкой с долбанными босоножками. Лика стояла красная, как рак. Саша Рогова опустила голову и рассматривала носки кедов. Они не были моими подругами, и, по большому счёту, мне должно быть всё равно… Но я не я, если мне будет всё равно, когда унижают других.

Какого хрена? Кем себя возомнили эти тётки? С каких это щей они решили, что имеют право оскорблять? «Покажись?» Шта? Мы на невольничьем рынке в Алжире, что ли?

– Нет. – Налила себе полный стакан газировки и наложила новую порцию панкейков. – Неохота. И вообще, это невежливо – указывать людям на их внешность. Мы такие, какие есть, какими родились. И не вам судить о красоте.

Надо было видеть лица сушёных вобл. Они переглянулись, затем Марго проковыляла ко мне и оперлась ладонями о край стола напротив, нависая надо мной: