И только после этого я почувствовал, как тяжесть ослабевает и ко мне понемногу возвращаются силы. Через несколько минут я уже чувствовал себя более или менее. В этот момент белый свет растаял, и оба учителя вперили в меня усталый взгляд. Пот не лицах, тяжёлое дыхание. Да, Борщ, по-моему, вообще шатается.

Первой пришла в себя Татищева. Она шагнула ко мне и, положив руку на плечо, строго поинтересовалась:

— Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас уже неплохо, — признался я.

Мои слова услышали остальные студенты, и я удостоился приветственных криков в свою честь. М-да… похоже я устроил тут представление!

— А вы чего ждете? — повернулся к ним Борщ. — Урок час назад закончился, я вас отпустил! А вам большое спасибо! — Он легким кивком поблагодарил Диану и Варвару. — Но вы тоже можете идти.

— А мы не можем бросить друга в беде! — заявил Шуйский. — Вот Диана с Варварой его поддерживали. А вы бы справились без них?

Татищева с Борщом как-то растерянно переглянулись.

Чего? Неужели Иван прав? Это что же получается? Я уставился на довольную. Пожарскую, стоящую рядом с Шуйским, и Годунову, которая стояла чуть в стороне вместе с своим братом. Когда мы встретились с ней глазами, по ее губам пробежала легкая улыбка. Получается, меня спасла дочь врага. Вот каково?!

Я тяжело вздохнул и, тем не менее, поблагодарил девушек, как и учителей. Потом разберемся…

— Идите теперь уже. — К студентам повернулась «железная Марфа». — Теперь уже ничего с вашим Веромиром не случится. Нам надо с ним поговорить.

Мои одногруппники нехотя стали расходится, тем не менее, от меня не укрылось что последними с полигона вышли Трубецкие и Шуйский, у которого я прочитал по губам фразу: «Мы тебя ждем».

— Стой спокойно! — строго сказала Марфа и медленно провела руками вдоль моего тела. Я почувствовал лёгкое покалывание. Продолжалось это не больше минуты, после чего она отступила от меня.

— Он в порядке, — бросила она Борщову.

— Рассказывай, — посмотрел тот на меня.

— А что рассказывать? — пожал я плечами.

— Все. Подробно. Как можно подробнее… И поверь, Веромир, мы тебе не враги.

И я почему-то поверил им. Не знаю, какое-то «шестое чувство», что ли, говорило о том, что оба этих человека искренни со мной. Поэтому я постарался как можно подобнее рассказать о том, что чувствовал. Единственное, о чём я не рассказал — это о своих чувствах и поведении мурчащего источника…

— Надо же! — изумленно покачала головой Татищева. — Ты, похоже, установил контроль над своим источником. — Она внезапно повернулась к Борщу, и я вздрогнул от ледяного взгляда преподавательницы.

— Ты с ума сошел, Никита! — прошипела она. — Это ты же спровоцировал! Источник пробуждают в конце второго курса после тестов и под наблюдением Целителя. Ты совсем ополоумел?!

— Да он просто медитировал… я не хотел ничего такого, — как-то неуверенно и сбивчиво стал оправдываться тот.

— Мы с тобой еще поговорим! — отрезала Марфа и повернулась ко мне. — В общем, у тебя был естественный откат. Чтобы первокурсник, к тому же новичок, установил контроль так рано… такого я не помню. И какой, ты говоришь, цвет? Темно-фиолетовый?

— Да.

— Вот же!

Под ее взглядом Борщ даже как-то сжался.

— Что ж, думаю, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Ты должен быть очень аккуратным, Веромир. Ты слишком быстро развиваешь свою силу. Она может быть опасна не только для тебя, но и для окружающих.

— Теперь у тебя каждый день, час после занятий будет посвящен медитации. Будешь приходить на полигон, — осторожно произнес ее коллега, виновато покосившись на Татищеву. — Надеюсь, возражений нет?

— Нет!

— Ну, вот и хорошо! Ты точно себя нормально чувствуешь? — уточила Татищева. — Может, все-таки сходить в медпункт.

— Со мной все нормально, — заверил я ее.

— Ладно, тогда можешь идти. На остальные уроки можешь не ходить. Там у вас, вроде, история и математика. Куратор вашей группы, к сожалению, в отъезде. Он будет только в следующий понедельник. И с тобой будет разговаривать обязательно. Кстати старайся пока не рассказывать никому о твоем прорыве.

— Помни, Веромир, каждый день! — еще раз предупредил меня Борщ. — И возьми задание у своих товарищей. До следующего вторника надо будет его выучить.

Я кивнул ему и, уходя, услышал холодный голос Марфы:

— А теперь, Никита, расскажи мне, какого х… ты творишь!

Я невольно посочувствовал нашему преподавателю Боевой магии.

А у выхода с полигона меня ждали.

— Я говорила, что он крут! — заявила Вяземская, — А вы в это не верили! — Она торжествующе оглядела присутствующих.

— Почему это не верили?! — возмутилась Диана. — Я вот верила.

— И я, — добавила Вероника.

И, как оказалось, Годунова не ушла. Девушка вместе с братом стояли практически рядом с моими привычными спутниками.