Возможно, именно из таких неожиданных каверн в Сад проникали ящеры? А также странные предметы и загадочные приспособления, которые немедленно уничтожались Создателем. Он находил в Саду пищащие цилиндрические штуковины с прямыми сетчатыми крыльями. Шарообразные штуковины с тоненькими торчащими усиками. Один раз даже был свидетелем того, как из центра Сада вверх устремилась белая труба, извергающая божественное пламя из широких воронок. Дико грохоча, она поднялась к куполу Небес, пробила его насквозь и исчезла.

И Что Ты На Это Скажешь?

Что Сделаешь?

Провалы нужно было закрывать быстрее, чем они открывались. Иначе того и гляди наступишь на книгу, с ничего не объясняющим названием «Библейские мифы: правда и вымысел».

Ящеры оставляли после себя только горстку пепла и сломанный плетень. Гремящие штуковины и удивительные документы — загадку. Загадку неразрешимую.

Придя в характерное, для таких случаев, возбуждение, Творец, рыча и швыряясь камнями в провал, принялся прыгать по его краю. За столетия одиночества он отвык сдерживать свои эмоциональные порывы, так что листья и лепестки с его маск-халата летели во все стороны. Провал, как ни странно, был настроен индифферентно. Он проглатывал камни и говорил на своем пугающем языке неизвестности.

Через минуту из него ошеломляющим потоком полезли квадратные скользкие пластины, на которых была изображена однотипная серая местность. Унылая и безжизненная. А так же крохотные циферки и названия. Что-то вроде «Луна — 044» и «Марс — 916».

Творец знал про Луну. Но почему она находилась на этих пластиночках, судить не брался. Это злило Его еще больше, так как он, хоть тресни, был всеведущ.

Гортанно взревев, он принялся жечь эти оскорбительные намеки неизвестно на что. Он жег их не оставляя даже пепла. Ни следа не оставалось от неизвестности. Неизвестность! О, как нестерпимо было ее превосходство!

Итак, каверна была заделана. Пластинки уничтожены.

Досада оставалась.

Первый Пес тем временем успел заметить хозяина и понуро стоял на песке, кося большим слезящимся глазом. Измазанные в песке уши поникли. Хвост робко просил о снисхождении. Творец не собирался наказывать Пса. Любовь Его была безгранична. Неловко перехватывая подмышками кожаный поводок, он подошел к сторожу и ласково потрепал его заломленное назад ухо.

— Было, Было, Пойдем.

Пес весело гавкнул, вытягивая лапы и вдруг замер, навострившись.

— Что Есть?

— Гав!

— Так?

Пес одним прыжком развернулся и бросился к воде, что-то высматривая и шумно нюхая воздух. Создатель осторожно обошел его справа и вгляделся в сонливое око водоема. Ничего. Разве что пузырьки шалят.

А Пес рвался в воду. Забегая по грудь, он юлил и брызгался, растеряно лакал жидкость и лаял на все четыре стороны. Пузыри все прибывали и увеличивались. Центр Озера закипал как бульон, забытый посреди военного вторжения.

Запахло жареным. В том смысле, что последствия открытия каверны на дне озера легко прогнозировались. И в то же время не прогнозировались вовсе. Творец, вцепившись в бороду, глядел на катаклизм, внутренне готовый как минимум к тому, что придется наполнять котлован заново, и справляться с огромным облаком испарений.

Пес неистовствовал.

Бурление достигло пика: вот уже пенистый гейзер ударил вверх и…

На этом представление окончилось. Озеро угомонилось. Вода разгладилась. Пес все еще буйствовал, но у Творца отлегло от сердца. Он разжал пальцы и отутюжил бороду.

— Гав! Рьяв-тяв!

— Покою-Покою. Ушло Оно.

Выждав для верности секунд тридцать, Творец решился уже накинуть ошейник на пса, но так и не довелось Ему. Он понял, почему продолжало беситься благородное животное. Там где недавно бурлила вода, вновь стало неспокойно. Что-то темное покинуло глубину и безвольно уперлось в воздушную преграду.

Творец снова схватился за бороду.

То был человек.

Дано было простому Озеру узреть ликование Создателя.

Эта бурная реакция чем-то неуловимо напоминала беспорядочные кувырки Робинзона увидевшего спичку корабельной мачты на горизонте. Творец кричал и смеялся, да сыпал словами, которые сотрясали Сад. Вышли животные, прилетели птицы, что бы узнать, чему рад их любимый Отец.

— Человек! Че-ло-век!

Как должен быть честен, как справедлив и кроток!

— Пес! Тащи его!

Пока послушный зверь, отфыркиваясь, греб к телу, Создатель вспомнил, что может вызволить праведника из озера полу-движением мизинца. Прекратив прыгать и жестикулировать, он вознесся вверх и, собственно, полу-шевельнул мизинцем. Пес обиженно проводил взглядом клин пенящейся воды, который несся к берегу, как спортивная лодка.

Взметнулся песок.

Творец заметался. Он сорвал с себя маск-халат и сотворил выходную тогу, белую как молоко. Приняв торжественный и просветленный вид, он воссиял и медленно приблизился к праведнику.