— Не ощущаете дискомфорта? Руке удобно? Вы лежите, я буду заглядывать, — улыбается, будто видит перед собой суперзвезду.

«Демонстрирует тут медсестрам свое красивое загорелое тело!»

— Ты злишься? — серьезно интересуется Вадим, а я вижу, что глаза смеются.

— Ты расскажешь, что произошло? Как ты получил ожоги? Почему Дагаров обратился в полицию? Он утверждает, что ты его избил, — поспешила перевести тему. Мне совсем не нравилось, что я выдаю себя с головой.

— Расскажу, если останешься сегодня со мной…

******** ********

Вадим

Дядя Слава правильно на меня орал. Глупо было лезть в горящий комбайн. Как только стало ясно, что потушить своими силами мы его не сможем, я успел отогнать его в сторону от колосящегося поля. Выпрыгивал из горящей машины, тогда и получил ожоги. Бригадир за голову хватался. Владимир, да и другие мужики переживали. Им скорая не меньше, чем мне, нужна была. Ругали, но в глазах видел уважение.

Меня еще в больницу не привезли, а уже платную палату подготовили. Дядя Слава чувствовал свою вину, переживал. Мои заверения, что я все контролировал, слушать не хотел.

— Без году неделя комбайнер, все он контролировал! — зло мотая головой.

Я только просил деду не звонить, но разве он послушался? Виноватым себя чувствует, забывая о том, что я не пацан, а взрослый мужик. Влад и Лина тут же позвонили, их забота была приятна. Просил их не прилетать, потому что поводов для паники не было. Я собираюсь долго жить и мусолить им всем глаза. Они заверили, что будут рады. Закончив разговор с родными, я задремал. Каким же приятным было пробуждение…

Да… ее жених времени даром не терял. Пока мы пожар тушили, он запрыгнул в свою машину и исчез со скоростью света с поля боя, как оказалось, несся в полицию, чтобы успеть написать на меня заявление. Его поступок вызвал лишь одно желание – добавить ему синяков, чтобы не зря в медэкспертизу обращался.

Воробушек волновалась, я от этого ловил кайф. Ее присутствие лучше любой анестезии. Тут медсестра вовремя подрулила, вновь стала строить глазки, но меня интересовали другие глазки… те, в которых разгоралось пламя. Ревнует…

Я готов каждый день прыгать в горящий комбайн только ради того, чтобы наблюдать за сменой эмоций на ее лице. Эта девочка должна понять, что от меня не убежать. Воробушка интересовали подробности, а мне не хотелось здесь находиться без нее. Мне вообще не хотелось здесь находиться, но присутствие Лены отвлекало, помогало не думать о том, что я в больнице.

— С тобой? Здесь? — обвела она взглядом просторную палату.

— Уверен, что кресло раскладывается, но мы прекрасно уместимся и на постели, — будто не понял, что она не желает оставаться. — Медсестры, конечно, прибегут по первому требованию, но сидеть со мной не будут постоянно.

— Это ты просто не просил, — поджала недовольно губы и отошла к окну. Воробушек насупилась, нахохлилась. Все еще злится на медсестру?

— Терпеть не могу больницы, мне в них плохо… — решил надавить на жалость, но она не дала договорить.

— По тебе и не скажешь. Выглядишь довольным, засыпаешь прекрасно.

— Это все последствия травмы. У всех они протекают по-разному, — улыбнулся, надеюсь, обворожительно. — Сейчас кажется, что все нормально, но придет откат… а рядом нет близкого родного человека. Останешься?

— Я буду спать на кресле, — твердо произнесла воробушек.

Постарался скрыть, что доволен. Мое лицедейство вряд ли ее впечатлило. Значит – Лена хотела остаться. Почему? Я неотразим и нравлюсь воробушку. Хотя скорее она просто меня жалела. Не очень лестно для мужика, но отказываться не собирался. У нас какой-то коллапс в отношениях, нужно выруливать туда, где мы вместе и у нас все хорошо.

— Рассказывай, что произошло, — потребовала Лена, как только проверила, что кресло раскладывается.

Рассказ занял две минуты. Комбайн загорелся сам. Утырок напал, получил и сбежал.

— Ты можешь подробнее рассказать? — возмутилась Лена. Девочка, что с нее взять.

— Лен, больше нечего сказать. Я сказал правду, мужики подтвердят.

— Ты понимаешь, что на тебя заявление написали, Вадим? Это тебе не в лепеху ногой залезть, могут и посадить, если ты его сильно избил.

— Лен, прекращай беспокоиться, — я не стал говорить, что у нас целый отдел юристов, которые ее утырка в суде раскатают. Хотя раскатают его еще до суда. — Его здоровье не сильно пострадало, скорее гордость, вот он и побежал жаловаться.

— Семья Дагаровых…

— Не будем о нем говорить, — перебил воробушка. — Лучше иди сюда, мне нужна доза обезболивающего, — отодвинулся к краю, уступая ей место.

— Хочешь, чтобы я тоже блестела, как смазанная маслом лепешка? Ты себя в зеркало видел?

— Ты же поможешь мне все это слизать? — подмигнув. — На вкус не так плохо.

— Справляйся сам. Я тут только в качестве моральной поддержки, — улыбалась Лена. Ладно, пусть думает, что будет спать в кресле и не будет со мной целоваться. Дождемся ночи…