Утренние процедуры заняли полдня. Адам ответил на письма, позавтракал и прогулялся в саду. Он не любил пыльный город и откладывал выезд сколько мог. Но после шести всё же отправился в офис, за делами семьи нужно было следить. Рядом с кабинетом его ждал Отто Сарвил с бумагами «Серн», а Адам надеялся провести день спокойно. Он заказал кофе и с неохотой пригласил Отто в кабинет.

Всего нескольких минут просмотра документов хватило, чтобы найти в них новую ошибку. Отто или был невнимателен, или намеренно просчитался, завышая прибыль от сотрудничества с небольшой компанией. Адам поморщился, перевернул лист и, увидев новую оплошность, отодвинул бумаги. Он уже договорился с Питером убрать эту фирму, поглотить и вычеркнуть из списка конкурентов и возможных партнёров. Но Отто всё ещё пытался чего-то добиться.

– В документах снова ошибки, – произнёс Адам, смотря сквозь собеседника, – твоя невнимательность может дорого обойтись компании.

– Простите. – Отто засуетился и потянулся за бумагами, но Адам не позволил их забрать. – У меня скоро свадьба, я немного нервничаю.

– Вот как? – Адам недовольно смерил его взглядом. – С кем свадьба, с компанией «Серн»?

– Нет. – Отто смущённо опустил глаза. – Один из бухгалтеров компании… мы познакомились пару недель назад на предварительном слушании…

Отто краснел, его по-мальчишески округлое лицо в свете жёлтых ламп стало казаться толстым, со свиным рылом. Адама затошнило. Две недели назад пропали родители, а Отто крутил хвостом перед омегой, который теперь пытается их ограбить.

– Можешь идти, я сам займусь бумагами.

Как только Отто вышел, Адам поднял трубку телефона и набрал личный номер кабинета Питера Норберга. Разговор предстоял деловой, потому Адам официально представился, не позволяя Питеру перейти к личным вопросам, велел проверить Отто Сарвила, его лояльность и связь с «Серн».

– Я передам это дело Чиан Ли Вэй, – сообщил Питер.

– Мне всё равно, – отмахнулся Адам, не желая знать подробностей. – Благодарю.

– Адам! – Питер не дал ему сбросить звонок. – Мы не закончили прошлый разговор, и у меня всё ещё есть что сказать.

– Не важно. – Адам пальцем постучал по столу. – Можно начинать подготовку к свадьбе, я уже всё решил.

– Вот как? – в голосе Питера послышались недовольные нотки. – Не дождёшься моего предложения? Может, я планировал сделать его после Нового года?

– Свадьба состоится в ближайший месяц. Мы оба понимаем, кто от этого выиграет, – прервал его Адам.

– Что ж, вижу, ты всё решил. – Питер хотел ещё что-то сказать, Адам слышал, как тот засопел возмущённо на том конце провода, но мысли озвучивать не стал. Брак Питеру был необходим. – Позволишь хотя бы поухаживать? Я бы пригласил тебя в театр. Например, завтра.

– Хорошо. – Адам не стал его отталкивать, так или иначе ему придётся с ним жить. – После можем договориться и об условиях.

– Конечно, я помню, что ты хотел сидеть дома, передав мне управление компанией, рожать детей и музицировать.

– Именно так, – не стал вдаваться в подробности Адам. – До завтра, Питер. – И повесил трубку.

В офисе повисла тишина, Адам устало откинулся на спинку и посмотрел на висящую напротив стола картину. Отец любил портреты. Изображения дорогого супруга, а также старшего сына висели всюду в офисе и в доме. Огромный портрет Виктора в тёмных тонах встречал посетителей в холле. А в рабочем кабинете картина изображала любящую пару.

Адам прошёлся взглядом по семейному портрету четы Розенбергов: Роберт и Патриций. Красивые. Адам был уверен, что родители его красивые и достойны лучшего. Он прикрыл глаза, вспоминая отрывочные эпизоды прошлого: отец всегда ему улыбался, клал тяжёлую ладонь на макушку и трепал волосы. А папа мягко подталкивал: «Адам, ты замечательный мальчик… Адам, мы тебя любим… Адам, ты мой маленький ангел».

Он приоткрыл веки, на ресницах замерла вода, и картина размылась неровным пятном. Сморгнув, Адам стёр влагу и вздрогнул: с холста на него смотрели совершенно чужие, незнакомые люди.

Отвернувшись, он достал из стола бумаги и стал быстро их листать. Отвлечься, не думать. Психолог говорил, что после смерти Виктора из-за ранения и психологической травмы он потерял не только память, но и связь с реальностью. Обычно это никак не проявлялось, но когда сознание играло с ним в подобные игры, становилось совсем не по себе. Адаму было больно думать, что без всякой причины его разум может стереть из памяти дорогих людей. Отца с тёплой улыбкой, папу с добрыми наставлениями и искренней любовью. Брата с бесконечной заботой и вниманием… Что ещё он может забыть?