Наиболее явный пример провала такой перезагрузки в истории – реформа египетского фараона Эхнатона, попытавшего создать монотеистический культ Атона. Культ Атона не обрел популярности ни в верхах, ни в низах и быстро сошел на нет. Возможно, идея монотеизма была действительно прогрессивной, но общество оказалось не готово ее принять.

Чаще срабатывал другой путь – создание религий на популярных, пусть и подкорректированных сюжетах. Можно заметить, что практически любая религия – иудаизм, христианство, ислам или индуизм – состоит из осколков старых мифов. Но эти осколки по-своему преобразованы в новые оригинальные формы, благодаря чему эти религии получили свой уникальный облик.

Религиозно-политические трансформации мифа нельзя было назвать прямым заимствованием. Речь шла о создании нового материала, в который добавлялись обрывки старых переосмысленных мифов. После такой работы миф приобретал новую форму, оставаясь практически неузнанным.

Стоит отметить и культурные аспекты религиозно-политического заимствования. Поэзия, музыка и ряд других жанров получали покровительство религии и представляли куда более качественную форму, чем вольная поэзия бродячих музыкантов. Именно жрецы или священники выступали покровителями многих видов искусства, а нередко и делали эти формы искусства недоступными для непосвященных. В жреческих закрытых обрядах формировались мистерии и таинства, зачастую связанные с религиозными пениями гимнов. Гимны же стали первыми религиозными текстами, которые постепенно оформлялись в новые формы.

Созревание сложных эпосов – Библии, Махабхараты и т.д. – происходило в течение столетий. Зачастую эти тексты являлись попытками объединить различные, независимые мифы в одну историю, связать их общей повествовательной или генеалогической цепочкой.

Но даже и новосозданных религий существовал свой срок годности. И при устаревании религия подвергалась новой «перезагрузке» – менялся облик божеств, их значимость. Такое происходило и в тех случаях, когда новый монарх решительно менял традиции, как в случае с Эхнатоном, или демонстрировал независимость от культур метрополии, которые эти религии сформировали.

Даже в поздней истории, например, в период Средневековья, религия выступала объединяющей идеологией групп государств. И раскол в религии демонстрировал отход от этой общей идеологии и попытку сформировать свою независимую доктрину.

Так в христианстве происходило деление на католическую, протестантскую и православную церковь – каждой из этих церквей подчинялась определенная группа государств. Конечно, это подчинение зачастую было формальным, но достаточно значимым. И даже государства, объединенные общей религией, могли состоять в конфликтных отношениях друг против друга.

Естественно, на этом дело не закончилось – основные религиозные институты стали дополняться и разрастаться другими «отростками» – зачастую течениями различных схизматических групп или малоизвестных сект вроде мормонизма, чьи авторы использовали и преобразовали материал этих религий. По масштабу они значительно уступали трем основным религиям и не смогли обойти их по популярности, но все же могли влиять на какие-то группы людей, а, следовательно, участвовать в качественном заимствовании и преобразовании мифа.

К этим формам продукта религиозно-политического заимствования можно отнести эзотерику, теософию, оккультизм. Эти течения также являются полноценным продуктом мифотворчества – невозможно оценить будущее влияние этих направлений, теоретически они могут стать фундаментом новой религии или иного значимого института. Тут мне хочется несколько развить тему.

Современная эзотерика в основном базируется на мифологии. Причиной ее появления является неудовлетворенность в религии или науке, потребность в каком-то новом опыте. Нередко, авторы эзотерических трудов и ставят вполне коммерческие цели с целью заработать на своих трудах и даже породить какие-то новые движения. Это наиболее неблагоприятные формы такого мифотворчества, поскольку они часто связаны с мошенничеством и сектантством.

Существует своеобразный «эффект Калиостро», который ярко демонстрирует образование коммерческой недобросовестной эзотерики. В конце XVIII века, когда не были переведены египетские письмена, различные аферисты всех мастей, в том числе и так называемый граф Калиостро пользовались этим. Аферисты «переводили» эти загадочные египетские символы на свой лад, повышая свою известность и финансовое состояние.

Однако, открытие Розеттского камня предотвратило такие спекуляции. Розеттский камень представлял собой стелу с тремя идентичными надписями на трех языках – египетском, позднеегипетском и греческом. Это позволило востоковеду Жан-Франсуа Шампольону совершить первый перевод с египетского языка и узнать, что стояло за египетскими надписями.

Как мы видим, существование каких-то пробелов, неясности или недооткрытости в мифологии приводит к попытке общества самому найти ответы на вопрос. А для аферистов эти пробелы могут стать золотой жилой и возможностью спекуляции на мифологии. Пресечь образование такого мошенничества полностью невозможно. Можно лишь снизить его, разобравшись в проблемных местах мифологии и выявив ее законы.

А теперь немного постараемся разобраться с преемственностью мифов при религиозно-политическом заимствовании. Это довольно важный вопрос, поскольку нам нужно обратить внимание, как старые мифологемы попадают в новообразованные мифы и религии, хотя бы приблизительно.