– Я не в курсе, но поверь – взрослый и осознавший себя омега будет для тебя лучшим выбором. Ты сам еще слишком юн и импульсивен. Эмоциональный омега-подросток не в состоянии построить отношения с нуля. А вам придется делать именно это. Я, конечно, постараюсь помочь и тебе, и ему, но у меня получается лучше справляться с бухгалтерией, чем с эмоциями. Мои вот вляпались каждый куда горазд…

– Дядя, – прервал его Харальд, не желая слушать о кузенах. Слишком часто дядя на них жаловался и, в основном, не по делу, – я уже взрослый. Пожалуйста, прекрати меня опекать!

Когда они вернулись в дом, настроение у всех было приподнятое. Отец с удовольствием беседовал с новоприбывшим гостем, Йеран же нашел общие темы со здоровым Олавом. Муж Филиппа замер в неестественной позе за столиком с чашечкой кофе в руке. Его поза, словно кукольная, и такая же пространная улыбка кольнули Харальда неприятным предчувствием, но отец отвлек, позвал к себе, и Харальд об этом быстро забыл.

– Присаживайся. – Матс выглядел довольным, и Харальд невольно улыбнулся, радуясь, что отцу лучше. – Сегодня я пригласил Филиппа, поскольку выяснилось, что у нас есть общие интересы относительно будущего наших детей.

Харальд напрягся. Звучало так, словно отец его уже продал.

– У Филиппа сын примерно твоего возраста, и он любезно согласился с моим предложением скрепить наши семьи.

– Надеюсь, мне его представят до свадьбы? – Харальд холодно прервал отца и повернулся к Филиппу. – Чем занимается ваш сын?

– Рольф, покажи фотографии, – не поворачиваясь к мужу, будто прислуге велел Филипп.

Тот принес альбом, старомодный альбом с распечатками, которые ушли в прошлое десятилетия назад, и открыл на первой странице. Там фото ученика старшей школы, прыщавого подростка с небрежно заплетенной косой. Омега на карточке казался таким же высоким и широкоплечим, как и его отец, слишком большим и тяжелым. Жених выглядел так себе.

– Юнатан Кнутсон, – представил сына Филипп, словно это была лишь формальность, – ему восемнадцать, он девственен и правильно воспитан. Благодаря домашнему обучению он окончил школу в пятнадцать. Месяц назад защитил диплом в колледже на референта и поступил на экономическое отделение в УиБе. Но если тебя не устраивает его учеба, он ее прервет.

Филипп представлял отпрыска как породистого жеребца, готового для передачи в новый табун. Информация о девственности показалась омерзительной. Но новая аристократия считала сексуальную жизнь детей своим достоянием. Молодежь растили в строгости, и в моду вернулись контрактные браки. Харальд не видел смысла в архаичных традициях, ему не нравились правильные, зашоренные омеги, лишенные права голоса и мыслей.

– Мне позволят личную встречу? – стараясь не выказывать раздражения, спросил Харальд.

– Харри… – Отец примирительно положил руку на плечо, видя его недовольство. – Конечно, вы пообщаетесь, но ты сам говорил, что тебе это не важно, ты ждешь выгодную партию и не собираешься тратить время на поиски. А Юнатан хороший и милый юноша. Вы подружитесь и сможете построить отношения.

Харальд коротко кивнул. Он не хотел отношений. Не желал привязываться и любить, а потом в одно мгновение потерять. Так же, как отец потерял папу. И сгореть уничтоженным своими чувствами. Харальд хотел найти не мужа, а партнера. Юнатан же никак на партнера не тянул.

Харальд пригласил будущего жениха на свидание. Первое свидание, чтобы просто с ним познакомиться. И был разочарован как никогда. Юнатан Кнутсон и на фото особой красотой не отличался, а в жизни выглядел еще хуже – высокий, жилистый, со светлой неровной кожей, неопрятными темными волосами и со спускающейся на глаза косой челкой. Запах невнятный и совершенно безликий. Серый бесформенный свитер делал его фигуру громоздкой, а влюбленный взгляд и глупый лепет с первых минут стал раздражать.

Общение вышло скучным и натянутым. Харальд толком и слова из мальчишки вытянуть не смог – тот краснел и запинался, смотрел на Харальда щенячьим влюбленным взглядом и вел себя как бестолковый мальчишка, заигрывающий со взрослым альфой. Харальда от него передергивало.

К предстоящему браку Юнатан отнесся смиренно – ему с детства внушали, что омега должен быть покорным мужу и подчиняться желаниям родителей. Юнатан только и умел, что выполнять указы и послушно, как марионетка, кивать. Час, проведенный с омегой в ресторане, вызвал у Харальда хроническую зевоту, хотелось бросить это дело и побыстрее сбежать, но небрежно оброненная фраза резко выдернула из спасительной дремы. Юнатан, как само собой разумеющееся, сообщил, что родители уже назначили время свадьбы, сняли зал для церемонии, поэтому им нужно поскорее подобрать костюмы.

Новость, что отец обо всем договорился у него за спиной, ошарашила Харальда. Матс решил породниться со старыми консерваторами, уверенными, что основное предназначение омеги – служить украшением гостиной, и выйти замуж тот должен в юности и только девственником.

Харальд в отношении Юнатана испытывал раздражение, разочарование и еще много чего негативного. В нем не нравилось все: начиная с бледного вида и заканчивая тихим покорным голосом.

– Он выглядит как поношенное платье, – поделился он вечером с Йераном по телефону. Друг семьи позвонил узнать, как прошло. Правда, Харальд был уверен, что его попросил об этом отец. Но удержать эмоции не смог и все выложил как на духу: – Собственного мнения не имеет, кивает и со всем соглашается, спину держит как палку проглотил и говорит на канцелярите. Я устал после первых пяти минут!