– Твой отец подбирал? – спросил Юн холодно.

– Тебе не нравится? – удивился Харальд.

– Напротив. У него хороший вкус.

– Давай купим, – равнодушно предложил он.

– А можно? – взгляд у Юнатана наконец изменился. Дрогнул, сгоняя холодную маску.

– Конечно. Можешь выбрать тут все, что нравится.

Юнатан тут же снова помрачнел. Харальд не стал выяснять причины. Он инстинктивно боялся копнуть глубоко и услышать то, что не понравится. Хмурость парня и так тревожила. Если раньше Харальд был тем, кто высказывал недовольство по поводу предстоящего брака, то теперь казалось наоборот, что это Юнатана заставили. Хотелось взбрыкнуть, вздернуть его за плечи и послать куда подальше.

После съемок Юнатан ушел в зал за покупками, и Харальд, переборов внутреннее негодование, направился к нему в примерочную. Нагло зашел в небольшую комнату, коротко постучав, так что успел застать, как Юнатан неуклюже пытается снять одну из выбранных рубашек. Получалось это у него плохо. Потому что руки были в сине-зеленых разводах синяков.

Харальд шагнул к нему, остановил попытку прикрыться и уставился на яркие следы побоев.

– Что это? – спросил он.

Юнатан не шелохнулся. Замер, напряженно ожидая его реакции, а потом продолжил одеваться.

– Что это? – уже со злостью повторил Харальд и надавил на один из синяков. Как раз рядом с запястьем – там он его схватил в парке, когда Юнатан подал голос.

– Больно, – сжато сквозь зубы ответил Юнатан и выдернул руку.

– Откуда эти следы? – повторил Харальд тверже.

– Отец наказал. – Ответ вышел холодный. Без эмоций. Сегодня Юнатан весь был таким – словно с трудом сдерживался. Сжал все внутри, что клешнями приходилось вытаскивать. Бледный, выцветший. Он выглядел страшнее, чем на первом свидании. Потому что тогда он краснел и хихикал, смеялся некрасиво и глупо. А сейчас тот улыбчивый и смущенный ребенок исчез. Умер.

– За что?

– Я волосы обрезал без его дозволения. – Юнатан не поворачивался к нему, и Харальд лишь в отражении мог заметить его неподвижный взгляд. – А мне длинные никогда не нравились. Ненавижу их…

Харальд развернул его к себе, сдернул рубашку так грубо, что ткань затрещала, следом снял футболку и посмотрел на его спину в отражении огромного зеркала. Спина и плечи Юнатана были раскрашены бордовым. С точечными посинениями, подкожными кровоподтеками. Страшные следы. Отец его не просто бил – избивал, не жалея, колотил чем-то твердым, возможно, палкой.

На языке застряло много вопросов – как он посмел, почему Юнатан позволил, что вообще происходит в их безумной семье?!

Юнатан стряхнул его руки с себя и отвернулся. Поправил одежду, застегнул рубашку с дырочками вдоль пояса и пряжками на запястьях. Забавная рубашка, только она никак не вписывалась в обычный образ неопрятного и потертого Юнатана. Коротко выдохнув, он спросил равнодушным голосом:

– Мне подходит? Возьмем и ее.

Раздевался он тоже дергано. Харальд думал помочь, но потом развернулся и просто вышел.

Юнатан из непосредственного улыбчивого ребенка превратился во взрослого мужчину. Стал серьезным и мрачным. Одним движением выбрался из привычного теплого кокона.

Харальд надеялся, что причина не в подставном изнасиловании. Что Юнатан, воспитанный строго, как аристократ и джентльмен, спрячет свои переживания и притворится, что ничего не случилось. Но Юнатан, словно перешагнув черту или сломав барьеры, стал сопротивляться прежнему укладу. Подстригся, огрубел и отказался подчиняться. Отказался от всего, чему учила его семья, что требовали родители и нравы. Юнатан стал другим. Харальду хотелось порадоваться за своего гордого и своенравного жениха, но было до отвращения мерзко от себя самого.

Можно сколько угодно себя обманывать и делать вид, что ничего не случилось. Справиться со своей совестью не выходило, и Юнатан задевал одним своим существованием. Жить с ним будет в тягость.

Харальд ждал, пока завернут их покупки, у входной двери. Юнатан появился, когда он докуривал вторую сигарету. Омега прошелся взглядом по спешащим людям на улице и словно в пустоту произнес:

– Тебе необязательно со мной общаться. Я не собираюсь навязываться.

– Ладно, – согласился Харальд, отбросил сигарету в урну и, отвернувшись, направился к машине. Настроение и так было не ахти, поэтому ни спорить, ни упрашивать Юнатана он не собирался.

Только выезжая с парковки, заметил, что Юнатан стоит все там же, и взгляд у него совсем несчастный. Харальд его не понимал и не знал, как поступить правильно – Юн сам его прогнал, а теперь делал печальную мину. Разворачиваться через две полосы он не стал, поехал в офис и по дороге набрал Филиппа. Будущий свекор снял трубку почти сразу, ответил официально.

– Хочу предупредить, если замечу на Юнатане еще один синяк, напишу на вас заявление, – без приветствий сообщил Харальд, – он мой будущий муж, и я не позволю…