Матильда скосила глаза на окно, почти ожидая, что сейчас к дому подъедут машины.

— Жандармерия? — шепотом переспросила она.

Матильда перестала дышать. Ле Бри у нее за спиной. Она не может его видеть, но ясно представляет себе его лукавый вид и взгляд интригана.

— Да. Вы же знаете, что прошлым летом меня обнесли…

«Обнесли». Иногда у него бывают забавные выражения.

— Нет, не знала.

— Должно быть, тогда вас здесь еще не было. Эти мазурики забрали посадочный материал и частично разломали сарай — просто так, для удовольствия. Короче говоря, недавно было собрание: сколько важных людей собралось — префект, из аграрной палаты, федералы… Подняли вопрос о социальном партнерстве, чтобы все фермеры были в курсе — в нашем районе происходят кражи. Как только у кого-то случится ограбление, надо будет известить об этом посланием… знаете, которое в телефоне.

— Эсэмэской?

— Ею самой… эсэмэской. Кто бы мне раньше сказал, что когда-нибудь я буду рад воспользоваться всеми этими гаджетами…

Повернувшись к нему, Матильда смочила губы в своем стакане вина. Ей бы, наверно, следовало чувствовать облегчение, но она была далека от этого. Запрокинув голову назад, Ле Бри осушил свой стакан. Играет комедию, она в этом уверена. Вся эта история с телефонным звонком — не более чем ловушка. Чтобы увидеть ее реакцию… Чтобы напугать ее… Но нет, если бы кто-нибудь знал о Людовике, ее бы уже арестовали. В любом случае это рано или поздно произойдет.

Это безумие. Матильда, это безумие — верить, что он останется у тебя по доброй воле.

Людовик уйдет. Как и Камилла до него. И она останется одна, снова одна.

Муж Лоренс, Ле Бри… Будут и другие… Которые придут в этот дом. И попытаются отобрать у нее Людовика.

При первой же возможности он поднимет крик, чтобы привлечь их внимание. «На помощь!» «Помогите мне!» Невозможно призвать его к молчанию… Матильда хотела заглушить отдаленные крики, которые звучали у нее в ушах…

Она закрывает уши руками, но крики продолжаются. Казалось, время застыло. Она забывает, что Ле Бри сидит перед ней. По крайней мере, на несколько секунд. Пока она не начинает отдавать себе отчет, что крики о помощи не являются плодом ее воображения. Что они более чем реальны.

— Что это за крики?

Ле Бри с изумлением смотрит на нее. Его глаза широко открыты. По-видимому, он не понимает, что происходит. Пока еще. Он снова поворачивается к гостиной.

— На помощь! Я здесь!

Камера Людовика находится точно под кухней. Крики звучат приглушенно, но вполне различимы. Не слышать их может разве что глухой. И, несмотря на свой возраст, Ле Бри обладает прекрасным слухом.

Она закрывает глаза. А вдруг, если она не будет видеть окружающий мир, он возьмет и исчезнет? Это было бы так просто. Одна в темноте. А весь остальной мир пусть себе существует и дальше. Лес, поля, берега озера…

Ле Бри не добавил к этому ни одного слова. Он вышел из кухни. Он знает, куда идти, он хорошо ориентируется в доме. Ле Бри весь его облазил в первый раз, когда пришел сюда. Он знает о существовании погреба, видел решетку и загородку, куда Франсуа сложил бутыли с вином.

Он не проявляет никаких колебаний, как если бы они с ним разыгрывали заранее написанную сцену. Он направляется прямо к двери погреба.

— Но что здесь происходит?

Его тон становится более эмоциональным, уже и обвиняющим.

Дверь заперта, но ключ остался в замке. Еще одна небрежность… Должно быть, Людовик слышал, как подъехала машина. Или их разговор в кухне. А на этот раз на нем ни наручников, ни намордника.

Пути назад нет, Матильда…

Вещи таковы, каковы они есть. Как с Камиллой. После ее гибели Матильда не оставляла попыток переписать историю. Если бы ее дочь не приехала в тот день на факультет? Если она удовольствовалась тем, что встретилась бы с ними — с ней и Франсуа — в ресторане? Сегодня Камилла была бы здесь, с ними. И они бы никогда не встретили Людовика.

Ле Бри нажимает дверную ручку. Она медленно поворачивается. Что он говорит? Она услышала лишь одно слово: «Заперто». Можно подумать, что он не осмеливается повернуть ключ в замке.

Матильда знает, что он уже понял. Что он начинает выстраивать нить этой истории. У него нет никаких сомнений, что она удерживает «парня». За суровой внешностью Ле Бри кроется проницательный ум. Как раз в этом не приходится сомневаться.

Так и есть: он открывает дверь, конечно не спросив у нее разрешения. Крики Людовика звучат просто оглушительно, но совсем не так, как в начале его заключения. Теперь в них слышится надежда. Как если бы он догадался, что к нему идут на помощь. Что его страдания скоро закончатся.

Ле Бри снова делает движение в ее направлении.

— Но что же вы сделали?

Смешно, но это почти те же самые слова, которые употребил Франсуа в тот знаменательный вечер…

Матильда знает, что второго шанса ей не представится. Она сознает, что сейчас у нее один из тех редких моментов, когда вы не свободны в своем выборе, а действуете согласно необходимости.

Тогда она двигается вперед, без спешки.

Лестница очень крута. Франсуа и она сама столько раз едва не свалились с нее. Если не следить, запросто можно промахнуться ногой мимо ступеньки.