— Тут е одно место… — забормотал Иржи, выворачивая руль.

Рите показалось, что Пльзень состоит из сплошных перекрестков — уличные диагонали с извилинами как будто под запретом. А вот и то самое место — опрятная с виду кафешка, не ведающая дресс-кодов.

Уже после обеда — обычного комплекса, как в столовке, — Рита подошла к свекру.

— Петр Семенович, а вам не кажется, что во-он та «Шкода» нас преследует?

Гарин-старший благодушно хохотнул, пришатываясь к невестке:

— Это Мише надо сказать «спасибо», хе-хе… Нас пасут ребята из КГБ, год уже! Как только вся эта буча в Союзе поднялась, так нас сюда и сплавили, от греха подальше, к Праге поближе. Я-то сначала думал, что это Шокина идея, из министерства, ан нет! Так что, не переживай — свои!

— Ну, тогда ладно! — успокоилась девушка.

— Все поели? — «пан директор» встал, руки в боки.

— Все! — дуэтом отозвались мама с дочкой.

— Все сходили… куда надо?

— Все!

— По машинам!

«Шумава — не горы, а пригорки», — думала Маргарита, провожая глазами плавные заснеженные увалы, встопорщенные буковыми зарослями, да пышными елками. Ну, это если сравнивать с Кавказом, куда юная Ритка Сулима ездила на соревнования. А для Средней Европы и так сойдет. Если уж плюгавенький Олимп считается горной твердыней, то о чем, вообще, говорить?

Наверное, задумалась девушка, эта ее неудовлетворенность — производное от чешской тесноты. Ведь для Союза поездка в горы — это дальнее путешествие, будь то Кавказ, Алтай или какой-нибудь Заалайский хребет. А тут… Только выехали — уже к Пльзеню подъезжаем! Круть-верть рулем — Шумава, Богемский лес…

«Волга» поднажала, одолевая тягучий подъем, и вошла в поворот — дорога впереди опоясывала гору широкой дугой. Слева — склон вниз, истыканный остроконечными елями, справа — склон вверх, поросший пихтами, если верить Иржи. Хотя, на Ритин взгляд, хвойные породы ничем особым не отличались.

Девушка оглянулась. Белая «Шкода» исправно катилась следом. Крутизна, что стремилась к небу по правую руку, отошла, делаясь пологой, и за деревьями замелькала узкая долина. По низинке скатывалась извилистая дорога со старенькой грузовой «Татрой» — приплюснутый капот синей кабины чем-то напоминал носорога, угрюмого и насупленного.

Неожиданно «носорог» сорвался с места — самосвал, пошатываясь и трясясь, набирал скорость. Рите стало не по себе, но, глянув на Иржи, она вернула себе спокойствие — водитель зорко поглядывал на «Татру». А вот и миновали съезд…

Рита похолодела — белая «Шкода» газанула, прокатываясь скорее, но и грузовик не собирался тормозить! Бампер, словно носорожий рог, с грохотом ударил в бок легковушки, протащил ее до самого обрыва, и сбросил вниз.

Девушка вскрикнула, а «Татра» спокойно развернулась.

— Ой, ужас какой! — запричитала Лидия Васильевна.

— Да он как будто специально врезался! — вознегодовал Петр Семенович.

— Да не как будто, а специально, — пожал плечами Иржи, притормаживая и съезжая на обочину, где курился дымком из выхлопной трубы старенький фургончик. — Выходим, пан директор! — сказал он обычным голосом. — Пересадка!

— Да что за ерунда! — вспылил Мишин папа.

— Выходим, — лязгнул Корда, неторопливо вынимая пистолет.

Петр Семенович шарахнулся к дверце от направленного дула, и нашарил ручку. Дверь отворилась, напуская в салон морозного воздуха, пахнущего снегом. За ветровым стеклом было видно, как из фургона «Фольксваген» неторопливо появляются трое, одетые, как охотники. Тот, что выбрался первым, широко расставил ноги, картинно поигрывая ружьем.

— Что происходит? — нервно, тонким голоском вскрикнула Лидия Васильевна.

— Преступление, — выцедила Рита, не сводя глаз с Иржи.

— Слэчно[2] верно молвит, — спокойно вытолкнул чех, и повел пистолетом: — Садитесь в фургон. Только без фокусов. Красная кровь на белом снегу — то так мэрзко… — и рявкнул: — Поспэштэ йдэме!

Гарины поплелись к «Фольксвагену». Перемена в их жизни была столь внезапна и невероятна, что сознание не справлялось, признавая действительность вымыслом.

Глава семейства шагал, хмур и зол, Лидия Васильевна прикрывала рот ладонью, чтобы не видно было, как дрожат губы, а побледневшая Настя сжимала кулачки.

Громко щелкнул затвор винтовки, и Риту передернуло.

«Это всё взаправду!» — поразилась она простенькой истине.

— Шнелле, шнелле! — прикрикнул «охотник», распахивая заднюю дверцу фургона, и загнал пленников в будку, жавшую со всех сторон.

«Миша, Мишечка!» — отчаянно воззвала девушка, но психодинамический сигнал рассеялся в двух шагах…

[1] Возидло (чешск.) — автомобиль.

[2] Обращение к девушке.