— Водить можешь?

— Да! — выдохнула девушка. — Лучше взять «Вольво».

— Соображаешь!

— Прикройте…

Рита вышла на террасу и спустилась во двор. Хотелось пригнуться — и бегом, но нельзя. Вздрагивая от напряжения, она обогнула микроавтобус, и села в легковушку. Ключ торчал в замке зажигания, как в боевике с непременным хэппи-эндом.

«А иначе нечестно!»

Мотор завелся с пол-оборота, но прогревать механизм девушка не стала. О людях надо думать, а не о машине.

Недовольно ворча, «Волво» объехал «Мерседес» — и Рита едва не просигналила, созывая Гариных. Те подбежали гуськом, и нырнули в салон.

— Трогай!

Петр Семенович, держа пистолет на коленях, напруживал плечи, но никто из «охотников» даже в окошко не выглянул. Машина неторопливо выехала за распахнутые ворота, и покатила по улице.

— В горы? — пискнула Настя, тиская коробку с бутербродами.

— Нет, — тряхнула головой водительница, крепко сжимая баранку, — границу нам не перейти.

— Корда, надо полагать… воспользовался «окном» контрабандистов… — со свекра спадал напряг, и говорил он отрывисто, — подмазал погранцов…

— Отъедем подальше! — громко, чтобы скрыть дрожь в голосе, сказала Лидия Васильевна.

— И позвоним в посольство, — заключила Рита, плавно выжимая педаль.

Глава 18.

Суббота, 28 января. Вечер

ФРГ, Деггендорф

Германия тоже не сочеталась с понятием простора, хоть и раскинулась куда шире чехословацких земель. Несколько часов пути — и Дунай рядом.

Гарины следовали первейшему завету нелегалов — быть как все, не выделяться! А коли так, то изволь соблюсти здешние правила. Например, чтобы стрелка спидометра дрожала у отметки «100». На автобане и вовсе выдерживай сто тридцать кэмэ в час! Тут так: стал на шоссе? Гони! И Рита гнала, упиваясь скоростью. Машина отбирала всё ее внимание без остатка, освобождая голову от страхов и тревог. Разве не благо?

В пределы вечернего Деггендорфа «Волво» закатилась при свете фар и фонарей. Городишко не поражал — райцентр по советским меркам, но ухоженный.

Внимательно приглядываясь к дорожным знакам — не нарушить бы чего! — Рита затормозила на обочине, где уже почивал маленький «жук» да старенький пикап с трейлером-автодомом.

— Петр Семенович, — серьезно заговорила девушка, — нам надо где-то остановиться. Купить, чего одеть. Поесть по-человечески. Ночевать в машине — не вариант. Здесь так не принято. Первый же полицейский сильно удивится семейке лыжников!

— Да думал я уже об этом, — закряхтел Мишин папа. — Денег-то нам хватит, а вот бумаг… Не предъявлять же наши «серпасто-молоткастые»!

— Это да… — Рита пошарила в бардачке. — Где-то я тут видела… А, вот, — она вытащила потрепанный блокнот и новенькую ручку «БИК». — Сейчас…

Быстро накарябав: «1 доллар», девушка вырвала листок, и протянула Лидии Васильевне.

— Смотрите, у меня доллар есть!

Ритино сердце колотилось и замирало, но Мишина мама с любопытством рассматривала «купюру».

— Ух, ты… — затянула Настя. — Дай глянуть!

— А и правда, зеленый… — хмыкнула свекровь. — Надо же…

— Получилось! — выдохнула Рита. — Лидия Васильевна, это фокус был! Меня Миша научил кой-чему… Видите?

Женщина с изумлением повертела в пальцах мятый листок.

— Ну, ничего себе! Как ты это делаешь?

— Как Вольф Мессинг! — нервно хихикнула невестка. — Сейчас я вам удостоверения личности нарисую… Нет, лучше вы, Петр Семенович! Надо на немецком…

— А выйдет? — поинтересовался глава семьи, входя в азарт.

— Не знаю… Но надо попробовать!

— Если что, убежим! — энергично высказалась Лидия Васильевна.

По всей видимости, семью Гариных настолько вышибло из обыденности, что уровень удивления вплотную приблизился к усталому безразличию.

— Держите! — Петр Семенович раздал «паспорта». — Буду Гансом Мюллером… Лида, побудешь Эммой. Ты, Настя, теперь Агнета…

— Йа!

— А я, — Рита заглянула в листок, — Эльза! Поехали, там вывеска светилась — «Эконо-мотель»…